Известно, что общественные формации имеют свои, знакомые всем научные определения. Правда, уже в прошлом веке появились трудности. Оказалось, что не совсем просто одной формулой определить, например, порядок в Третьем рейхе или же социалистический строй в СССР. Но имелись отчетливые представления о природе и установках подобных режимов. Даже далекий от политики человек, прочитав страничку газет «Правда» или «Фелькишер Беобахтер» понял бы, как говорится, сюжет этих формаций.
Особенно прозрачны были замыслы нацистского режима. Адольф Гитлер был человеком в известной мере простым — что в уме, то на языке и сразу же вперед. Вот он подумал, что Германия — превыше всего, что надо освободить мир от западной плутократии и иудо — большевистской заразы и установить «новый порядок» в Европе — пожалуйста, толкается соответствующая речь перед верными партайгеноссе, часть дивизий перебрасывается на Запад, часть — на Восток, а нехороших людей — в концлагерь. В итоге — миллионы жертв, фюрербункер, суицид и все дела.
Посложнее было с большевиками. Вожди революции — Ленин и Троцкий, никогда и никому не выдавали свои сокровенные мысли. Они были большие мастера по подмене понятий с помощью различных трюков. Задумали править миром — придумали призыв: «пролетарии всех стран, соединяйтесь». Пожелали отобрать все у народа — на те лозунг обратного содержания — «землю — крестьянам, фабрики — рабочим». Правда, было четко обозначено, что все это надо отобрать у буржуев и помещиков. Их последователь Иосиф Сталин был намного честнее. С народом говорил он без фальши, и если на что — то намекал, то очень прозрачно. Скажет, к примеру, что «жить стало веселее», но у «некоторых товарищей» из «отдельных наркоматов» — «головокружение от успехов», так народ безошибочно все схватывал и готовился к новым испытаниям. А тысяча же «товарищей» укладывали теплое белье в чемоданчики и ждали работников НКВД. И те обязательно приходили — товарищ Сталин редко обманывал.
Однако все течет, все меняется. В ожесточенной «холодной» борьбе победил «свободный мир». Канули в лету вожди, фюреры и генсеки. Наступила новая эпоха. Ныне все лидеры — избранные народом президенты, а на худой конец — премьеры. Но определить новую формацию как демократическую — мало у кого хватит смелости. К тому же очень скоро появились все необходимые для дурных режимов признаки, предподносимые, однако, гораздо более хитроумно. И наиболее опытные почувствовали что жизнь, безусловно, пойдет «веселее».
В воздухе запорхало множество непривычных слов и выражений — «приватизация» и «реструктуризация», «сиквестр» и «ваучер», «комплементаризм» и «глобализм». Изменилась и сама структура речи. Между тем, согласно классикам, появление вульгарного «новояза» — этой «фени» криминальных режимов — явлется одним из критериев тоталитаризма. Также, как и подмена смысла различных слов и терминов. Например, некто по простоте душевной предложит сделать что — то хорошее для народа. В ответ все хором обвинят его в подрыве устоев в угоду толпы и обзовут «популистом», под которым ныне подразумевается нечто крайне мерзкое. Лучше быть прокаженным, чем, извините, «популистом». Истинным же «демократом» является тот, который все время делает гадости народу, что нынче восхищенно называют «непопулярными шагами и решениями». Идентичность же латинского «популус«-а с греческим «демос«-ом никого не волнует. Или же всю сложную совокупность общественных изменений назвали очень простенько — «переходом к рыночным отношениям». И под шумок этакого базарного веселья оптом и в розницу сбыли в сторону все национальное богатство и выгнали из страны половину народа. В некоторых же странах креатурная «политэлита» умудрились продать — в качестве «непопулярных решений», даже собственного президента и национальных героев.
Такому засилию смутных «понятий» социологи придумали название — «семантический терроризм». Но не только семантический. Вся эта «феня», как и принято в криминальной среде, сопровождается физическим, экономическим, психологическим, культурным и другими видами террора. В этой ситуации людям стало сложно понимать, — а чего собственно от них желают? Они стали апатичными. Социологи это тоже подметили и обозначили явление как проявление «антропологического (человеческого) предела» распознования мира». При этом подразумевается, что мир стал сложным и не у каждого, мол, хватает способностей для его адекватного восприятия.
Но социологи забывают, что по сути все эти манипуляции носят жульнический характер и для понимания механизма творящегося информационного безобразия требуются не какие — то особые способности, а определенный склад ума. И нельзя требовать от нормального, — возможно хорошего специалиста в своей области, человека думать постоянно криминальными категориями, дабы разобраться в окружающей среде и не дать себя обдуривать на каждом шагу. Не объясняют социологи и главного — зачем и кому нужно растрачивать огромные средства и использовать современные технологии для оболванивания вроде бы освобожденных от тоталитаризма людей и народов?
Одним из ключевых элементов для понимания происходящего является другое «новоязное» понятие новой эпохи — глобализм. Пущенное в активное обращение после «холодной» войны этот термин подается и многими воспринимается как некий обьективный процесс взаимовлияния, интеграции и унификации современного мира, чуть ли не проявлением и следствием научно — технического прогресса. Но это, мягко говоря, не совсем так. Простое оглядывание на протекающие в мире процессы указывает на обратное. Вместо цивилизационного взаимодействия происходит одностороннее засилье американской антикультуры. Интеграционные процессы современности скорее напоминают средневековую «рекрутизацию» под англо — саксонским флагом, а в целом в мире происходит искуственное раздробление стран и народов, насаждается сепаратизм и военная конфронтация. Развитие же науки стало как — бы прерогативой США и сопровождается выкачиванием элитного генофонда из других стран. И вообще «научный прогресс» принято называть «научным прогрессом», а не как — то иначе. Все это, и еще очень многое другое, позволяет утверждать, что под понятием «глобализация» следует понимать некую камуфлированную доктрину, так называемое информационное обеспечение для обоснования экспансии англо — саксонского мира и установления его гегемонии над остальными.
Идеология глобализма очень многолика и эластична. Она по американски прагматична и нацелена на овладение материальными и интеллектуальными рессурсами мира. По некоторым своим проявлениям, например по стремлению установить новый, дотошно регламентированный мировой порядок и гипертрофированному чувству США о своем превосходстве, она очень напоминает гитлеровскую редакцию национал — социализма. Поэтому некоторые политологи левых взглядов, несколько передергивая терминологию, называют новое мировозрение «технотронным фашизмом». Своим же стремлением к тотальному овладению и управлению умами людей посредством информационно — манипуляционных технологий, а также необходимым для достижения этой цели космополитизмом, она, конечно, в родстве с большевизмом ленинского политбюро. При такой постановке задачи очевидно, что чем больше обдуривать народы, тем легче ими манипулировать, или, опять таки по классике — управлять. Очевидно также, что при такой информационной интервенции для оккупации страны не требуется никакой военной атрибутики.
Однако глобализм, как и любая другая тоталитарная доктрина, несмотря на все свои старания выглядеть благообразным и респектабельным, вызывает к себе все большее неприятие и сопротивление со стороны мирового сообщества. Оно проявляется по разному.
В политическом плане барьером для интервенции глобализма становятся интеграционные процессы по схемам Москва — Пекин и Москва — Тегеран. Более того, если эти политические конструкции в достаточной мере наполнятся военно — экономическим содержанием, а дело идет к этому, то можно будет констатировать первое крупное поражение глобальной экспансии.
Нарастает и так называемое радикализованное движение антиглобалистов. Они с палками и бутылками с зажигательной смесью «коктейль Молотова» штурмуют различного рода международные форумы, как недавно в Генуе во время встречи «большой восьмерки». Правда, не совсем ясно происхождение этих групп и на этот счет есть несколько версий, в том числе и не очень лицеприятных. И во всех случаях для борьбы с любым видом тоталитаризма одного протеста мало, а иногда и вредно. Необходима идеология, имеющая наряду с конфронтационным элементом и гармоничное конструктивное начало.
В этом контексте перспективными представляются разработки российских и других, в том числе западных ученых — традиционалистов. Есть и другие, не менее перспективные направления. Ценность информационного распространения подобных учений проявляется также в развеянии мифа о безальтернативности западных политико — экономических способов функционирования и развития. На практике эффективность этих учений потверждается, например, в Белоруссии, где подходы президента Лукашенко напоминают стратегию одного из крупнейших деятелей прошлого столетия Франсиско Франко. Характерно, что на позитивное упоминание этих имен в современном информационном поле наложено «табу». Но обсуждение механизма информационных «запретов» новой эпохи — тема обширная и безусловно отдельная.
