О том, что пришлось пережить Алексею Ивановичу Мацко, знает только он. 51-летний житель Саратова пять долгих лет провел в чеченском плену. Спал где придется, ел отходы, исправно батрачил на сытых и рыгающих тварей, которые ради развлечения порой устраивали пленнику «спарринг». Хотя боксер из пожилого строителя был никакой. Мацко являлся для боевиков обыкновенной боксерской грушей.
Причем на его положение раба никак не повлияла контртеррористическая операция в республике. Во время «зачисток» хозяева прятали Алексея Ивановича, грозили тем, что солдаты расстреляют его как наемника. Делали так: видя, то милиционеры идут по домам, раба огородами переправляли на соседнюю улицу, потом приводили обратно.
В итоге сбежать из неволи тот смог благодаря тому, что хозяин утратил бдительность. В последнем месте – станице Петропавловской под Грозным, куда, как бессловесную скотину, продали саратовчанина, жить было можно. Пленника иной раз не запирали на ночь, кормили лучше, даже не били, зная, что без документов раб никуда не уйдет. Иногда удавалось послушать радио. Хотя Алексей Иванович не мог понять, каких же боевиков уничтожают наши, если он в плену, а его никто не освобождает.
Хорошее отношение последних хозяев объяснялось просто. Молодая хозяйка, которая годилась ему в дочери (он так и не узнал ее имени, называя ее просто «хозяйкой», и ей это очень нравилось), работала... учительницей. Ходила в школу, рассказывала ребятишкам различные истории, гладила по головам, нежно заглядывая в глаза, пророчествовала, объясняя, что Хасан станет шофером, а Малика – медсестрой. Потом возвращалась домой и ставила задачи рабу. Проверяла тетради учеников, а заодно и объем работ. Странная, дикая смесь мракобесия и просвещения, которая могла возникнуть, наверное, только в Чечне.
Алексей Мацко приехал в Чечню из Саратова, от украинской строительной фирмы «Славутич», которая восстанавливала объекты в Грозном по заказу правительства Доку Завгаева. Правда, когда в столице Чечни начались бои, строители, которых собрали со всей России и других стран СНГ, оказались предоставленными сами себе. Ни один чиновник из руководства Чечни, ни один из начальников-фирмачей не вспомнил о людях. Все спасали свои жизни в одиночку. Мацко жил в общежитии, получал нормальные деньги – по 3-3,5 миллиона рублей в месяц. Успел отослать семье 18 миллионов.
В начале августа 1996 года Мацко работал в бригаде, которая восстанавливала пятиэтажку на Минутке. В городе было неспокойно, по слухам, сюда вот-вот должны были зайти боевики. Но как оказалось, банды Басаева, Бараева, Радуева были уже в городе, ожидая своего часа.
Алексей Мацко собрался уезжать из Чечни. Попросил расчет. Получил на руки 8 миллионов и отправился на Центральный рынок за покупками. Хотел привести подарки сыновьям – джинсы и рубашки.
«Купил подарки, шел обратно. На дороге тормознул УАЗик. А там бородатые с автоматами: «Куда идешь?». Пихнули в бок стволом, мол, сиди не рыпайся», – вспоминает Алексей Иванович. Засунули в машину. Скрючившись у ног бандитов в позе эмбриона, строитель успел спрятать в носок два миллиона рублей. Так и хранил их несколько лет, пока не узнал, что эти деньги уж недействительны.
Его привезли в какой-то подвал. Оказалось, что это здание контрразведки. Начались допросы. Все сводилось к одному: «Когда тебя завербовали в ФСК?». Мужик с короткой бородой, Мамед, представившийся следователем, забрал документы и повез Алексея в селение Новые Атаги к родному брату, который строил разрушенный дом. Обещал через месяц работы отпустить домой. Но прошел месяц, и вместо свободы Мацко стал регулярно получать пинки и зуботычины. Его запирали на замок, на ночь связывали руки. Строитель отказывался работать, просил отпустить в Россию – его за это били. Один раз избили так, что несколько месяцев болели ребра.
В день давали лепешку. Этот местный кислый хлеб Алексей Иванович теперь видеть не может, считая, что из-за него получил язву. За годы плена у него (это в 50-то лет) выпали зубы. В последнее время ел пищу не разжевывая: «Помнешь, помнешь, и кинешь в рот».
У первых хозяев он прожил полтора года. Потом его продали в село Гелдыген: «Там было получше, и отношение помягче. Дети у них были маленькие еще. Я им игрушки делал. Тянулись ко мне детишки. Ну, бежать, куда бежать? Не было российских войск. Это сейчас проще – везде военные стоят. А раньше, при Масхадове, кругом одни боевики. Я не знал даже дороги. Куда побегу? От одного до другого хозяина, что ли? А меня предупредили сразу: убежишь – поймаем, расстреляем».
Из семьи учительницы Алексей Мацко сбежал в июне 2001 года. Рано утром хозяин выгнал «Газель» из гаража и стал загружать ее тюками с товаром – собрался на Центральный рынок Грозного. Раб помог загрузить машину. Хозяин открыл ворота, уже собрался садиться в машину, но, похлопав по карманам, понял, что забыл права, и ушел в дом. В этот момент Алексей Иванович и нырнул в кузов, укрывшись мешками с тряпьем. Водитель спешил и не обратил внимания, куда делся раб. Миновали блокпост. Мацко доехал до консервного завода и выпрыгнул у трамвайных путей. Сильно ударился об асфальт.
«А идти куда, не знаю. Иду, смотрю – базарчик. Слышу – русская речь. Подошел, оказалось, местные жители. Я им рассказал. Мне объяснили, как добраться до блокпоста. Там я и сдался, – смеется Алексей Иванович. – Говорю солдатикам: «Принимайте!». Накормили меня сразу. Доставили в комендатуру. Потом работали со мной люди из ФСБ».
После того как Алексей Иванович подробно рассказал о том месте, где его держали на положении раба, написал заявление в прокуратуру, в станице Петропавловская была проведена «зачистка». Правда, о результатах Мацко ничего не сказали. Еще во время своего заточения Алексей Иванович умудрялся перекидываться несколькими фразами с местными казаками. Они и рассказали ему, что в станице содержится еще несколько рабов. Не исключено, что этих людей тайно вывезли в горы.
На днях бывшего кавказского пленника вологодские милиционеры, которые несут службу в Ленинском районе Грозного, отправят домой в Саратов, к жене и сыновьям Леше и Жене, которые уже и не чаяли увидеть его в живых. А сколько еще рабов томится в подвалах скромных и обаятельных чеченских педагогов?
