Дважды либеральная идея овладевала сознанием Русских. И первый разгул либерализма в России привел к февралю 1917, со всеми его последствиями, а второй – к августу 1991. И вот, по мере ознакомления с деяниями первых русских дум, этих цветов либерализма, возникает и нарастает недоумение. С одной стороны, Российская империя была страной в значительной степени либеральной. Тогдашняя дума имела примерно те же права, что и теперешняя: не один закон не мог восприять силу иначе, как через утверждение государственной думой.
Была дарована и активно использовалась свобода слова. Были и другие свободы – союзов, собраний, неприкосновенность личности. А свобода предпринимательства и свобода выезда и вовсе не ставились под сомнение, считались естественными. Кажется, немало.
Но… С другой стороны, либералы считали положение дел совершенно нетерпимым. Ни о какой конструктивной работе в первой и второй думах и речи не шло. Либералы, составлявшие в них большинство, были люди неглупые и образованные. Почему же они пренебрегли возможностью изменения всей законодательной базы империи? Почему созидательная работа казалась им невозможной и бесполезной? Настолько невозможной, что они открыто одобряли террор против государственных чиновников – именно по причине невозможности иных методов борьбы? И это в условиях, когда влияние либерализма на все общество, вплоть до великих князей, было исключительно велико?
Это противоречие, сколь нелепое, столь и устойчивое, имеет, несомненно, под собой основание. Попробуем разобраться, что же стоит за «либеральным тоталитаризмом». Почему либералы столь страстно хотели ВСЮ свободу, максимум? Что они от этого ждали? В частности, для себя?
Несомненно, в основе либерализма лежит европоцентризм – вера в то, что все народы и цивилизации проходят один и тот же путь; Европа на этом пути опережает других, вот за ней и нужно следовать. Вера эта, совершенно нерациональная, основывается на технических, военных и геополитических достижениях современной европейской цивилизации. Либералы верят, что и мы, русские, пойдем вслед за Европой, чем скорее, тем лучше. Либералы начала ХХ века, как и либералы конца ХХ века видели «отставание» (так они называют отличие в худшую сторону) России от Европы, в первую очередь в экономике и в уровне жизни. О причинах такого «отставания» им не надо даже задумываться: они как-то заранее уверены, что все дело в недостатке либерализма.
Вот убрать помехи со стороны государства, и Россия станет как Европа, в том числе и экономически. В подтверждение такого мнения либералы рисуют мысленную модель, в которой частная инициатива и частный интерес служат двигателями экономического развития. Мощь такого двигателя они характеризуют, показывая рукой, глазами, или кивком головы на запад. Вот именно этого - быстрого экономического развития, а вовсе не уравнения своих детей с детьми крестьян, ждали кадеты от введения в России радикальных свобод. И теперь либералы, типа Березовского с его «евангелием», ждут от радикальной либерализации того же – экономического и политического присоединения к Западу.
Я осознаю, что рисую либеральную концепцию как примитивную. Увы, такова она, согласно моему убеждению, и есть. И ведь многие либералы, сторонники этой примитивной концепции, сами по себе не глупы. Но Запад, богатство… И сила, и право, а главное богатство… В глубине души (а иногда и открыто) либералы считают это богатство достаточным доказательством правильности либеральной концепции. «Твоя десница доказала, что я виновен пред тобой…».
Иногда либералам указывают на порочность их концепции. Так, Менделеев, Паршев и Милов указали на неблагоприятность климатических и географических условий в России. Условия эти весьма существенно сказываются на производстве и, как показал Милов в своих блестящих исследованиях, в существенной степени предопределили всю историю государственности России. Указания эти губительны для либеральной идеи. Не в силах их опровергнуть, либералы ссылаются на возможную недостаточную силу этих факторов: мол, влияние либерализма все эти факторы превозможет, вот только бы не ограничивать его, а ввести сразу в наиболее радикальном виде.
Есть и возражения другого типа. Так, С. Ю. Витте указывал, что крестьяне поймут свободу по-своему: как свободу не голодать и как свободу от тех же дворян-либералов. П. А. Столыпин так выразил ту же мысль: «Если б нашелся безумец, который сейчас одним взмахом пера осуществил бы неограниченные политические свободы в России, - завтра в Петербурге заседал бы совет рабочих депутатов, который через полгода вверг бы Россию в геенну огненную».
На это либералы делают скорбное лицо и одно-два замечания о темноте и неразвитости русского народа. Именно нельзя, невозможно вводить в России либерализм – как по причине неминуемого экономического краха в этом случае, так и по причине недееспособности либерального государства в условиях России.
Две попытки либералов – в 1917 и в 1991 годах ясно это показали. Но как в первых думах либералы слепо, бездумно требовали тотального, радикального либерализма, а альтернатив и возражений и слышать не желали, так и сейчас господа березовские, юшенковы и другие подобные игнорируют требования разума. Тогда, в начале века, это была глупость, что и доказали судьбы тогдашних либералов. А теперь? Предательство?
