«Панорама Латвии» (Рига)
215 (2983) 14.09.2002

Барклай: два месяца спустя

Интервью нашего корреспондента Сергея Михайлова с известным
предпринимателем Евгением Гомбергом

- Памятник Барклаю установлен. Вы довольны?

- Конечно. Это ведь результат более чем двухлетнего труда. Как
проект - Барклай мне гораздо интереснее, чем памятник Петру. Там
мы решали в первую очередь технологические и организационные
вопросы, а с Барклаем - появилось творчество, искусство. Сколько
раз ездили в Петербург, спорили со скульптором о концепции, о
методах. Три раза он переделывал статую в глине. Неоценимую
помощь оказал Олег Скарайнис, автор Саласпилсского мемориала,
живой лауреат Ленинской премии. Потрясающий старик, сейчас ему
семьдесят девять лет. Видели бы вы, какой у него авторитет среди
российских скульпторов!

Когда 22 декабря 2001 года, аккурат к 240-летию Барклая,
бронзовую статую привезли из Санкт-Петербурга, мы ахнули:
ослепительный красавец. Величественная фигура, мастерски
вылепленные руки, благородное лицо на высоте четырех с половиной
метров. Я немедленно заколотил его в ящик от фотографов, чтобы
не разменивать красоту до времени. Но как все это будет
смотреться на трехметровом постаменте? Ведь все пропорции
визуально меняются, сначала при переходе от модели к оригиналу,
а затем при установке на реальный постамент. И вот наконец он
установлен.

Хожу вокруг него, разглядываю снизу с разных углов. Волнуюсь,
как выглядит, не горбится ли спина. Хорошо ли вписывается в
кулисы ветвей, которых в 1913 году еще не было. Строго выговорил
скульптору, потому что он уложил налево то, что внутри
обтягивающих лосин и что по императорскому уставу полагалось
укладывать направо. Леша Мурзин, скульптор, отбивался, говорил,
что устав писан для рядовых, а полководцы свободны в своем
выборе. Удивляюсь интересному эффекту: хотя скульптура в полтора
раза выше постамента, выглядят они одинаковыми. На это работает
перспектива и бронзовый плинт, который визуально вычитается из
высоты статуи и добавляется к постаменту. В общем, решил, что
памятником в целом можно гордиться.

До момента установки спорили только о том, нужен ли Риге
памятник Барклаю. Сама скульптура как произведение искусства
никого не интересовала. А после 1 июля от нее уже нельзя
отмахнуться. Хотелось бы, чтобы дискуссия обрела новое измерение
- эстетическое.

Уже на открытии памятника мы заявили, что не делали точную
копию. Сделали это не случайно, не без задней мысли
спровоцировать дискуссию. И не ошиблись: за это немедленно
уцепились те, кому нужны хоть какие-то аргументы против
памятника. Так вот сейчас те, кто клюнул на наживку, пусть
ответят: чем же наш памятник отличается от оригинала? Кто-нибудь
видел оригинал, описывал его точно, обмерял, обнюхивал? До нас
дошли только нечеткие фотографии и макет, не похожий на
фотографии. Так вот, наша статуя действительно приближена к этим
фотографиям максимально, насколько возможно. Все отличия - на
более тонком уровне - в стилистике. Теоретически я вообще могу
сказать, что мы точны стопроцентно, поскольку никто не сможет
доказать обратное.

На самом же деле мы не стали скрупулезно пересчитывать складки
плаща, разгладили слегка складки лосин на левой ноге, которые
вертикально членили образ и портили его. Исправили, между
прочим, ошибку Вандшнейдера в нижнем ордене. Решили, что
портретное сходство не очень важно, все равно никто не знает,
как Барклай выглядел, а известные его портреты отличаются друг
от друга до неузнаваемости. Важнее, чтобы статуя украшала город.
За основу взяли известный портрет работы Дау, и сделали лицо
молодым, красивым, не традиционные пятьдесят, а лет сорока -
сорока пяти. Ведь не всегда же он был старым! Сохранили в
бронзовом литье шероховатость мазков глиняной лепки. И в
результате получили полноценную классическую работу начала ХХI
века.

От некоторых профессионалов я слышал, что «скульптура сделана в
стилистике 70-80 годов двадцатого века». Что ж, авторы гордятся
тем, что они - ученики великого советского скульптора Михаила
Аникушина, чей знаменитый Пушкин украшает площадь перед Русским
музеем в Санкт-Петербурге. Михаил Константинович называл эту
пластику трепетной. Академик Страдыньш отметил недавно кризис
классической скульптуры. Тогда наш памятник - вклад в ее
возрождение.

Результатом я очень доволен. Посмотрите, каким живым и уютным
стал этот уголок города!

- Расскажите, пожалуйста, подробнее о церемонии открытия.

- Вести открытие попросил своего заместителя г-на Рихарда
Ритенберга, который точно должен был это сделать лучше меня. Как
оказалось, не ошибся, умение держаться перед камерами у г-на
Ритенберга - семейное, он родной брат знаменитой актрисы.
Подобрали русскую военную музыку 1812 года в записи 1907-1912
годов. Сам я был среди зрителей, что-то подправлял по телефону
прямо по ходу дела.

Вступительную речь должен был произнести академик Янис
Страдыньш, но в последнюю минуту он занервничал и исчез. Текст
своего выступления, очень дружелюбный и благожелательный, он
опубликовал через несколько дней в газетах. Вместо него теплые
слова сказал Ояр Спаритис.

Замечательно выступил Мартин фон Хиршхаузен, вице-президент
Vereins Bank из Германии. Мы давно знали, что он - потомок
Барклая, и уговаривали его выступить. Он колебался, у банкиров
свои правила, но в конце концов согласился. Это было
показательно: свободный человек свободной страны свободно
выражающий свое мнение. Нам еще учиться и учиться так говорить.

Много усилий мы положили на то, чтобы пригласить стариков и
старушек - современников первого памятника. Хотелось перебросить
живой мост из прошлого, которое кажется невообразимо далеким, а
на самом деле - вот оно, рядом. Знаете теорию одного
рукопожатия? Через рукопожатие с этими стариками мы жмем руки
началу двадцатого века. Нашли тех, кто родился в октябре 1913
года, таких оказалось человек двадцать. Большинство из них не
смогли прийти, уже передвигаются с трудом, не покидают квартир.
Но некоторые оказались еще очень бодрыми и пришли сами, а за
другими отправили такси. Юзефату Барановску, единственную,
родившуюся в самый день установки - 13 октября, - уговорили с
большим трудом, она уже два года не выходила из квартиры и была
нам очень благодарна за возможность посмотреть на так
изменившийся город. Пригласили г-жу Шаумбургу, которая родилась
1 июля 1913 года, и поздравили с днем рождения. Ждали старушку,
родившуюся 1 июля 1912 года, чтобы поздравить с девяностолетием,
но она захворала.

Переговорили со всеми религиозными конфессиями. Откликнулся
только митрополит Александр и предложил лично освятить памятник
«малым» освящением, поскольку его устанавливают временно.
Единственное, он не знал, сможет ли он отменить для этого
запланированную поездку и сделать это сам или пришлет отца Нила.

В 12.05, через пять минут после начала, я стал выяснять, кто же
именно придет. Оказалось, что отец Нил, которому, правда,
передали, что церемония назначена на 13.00. Потом он мне сказал,
что расстояние от Межциемса до памятника он преодолел за шесть
минут. Думаю, что это возможно только с божьей помощью. Рихард
Ритенберг этого знать не мог, и объявил владыко Александра.

Неприятным сюрпризом явились господа из военно-исторического
клуба во французской военной форме 1812 года. В июне они
спросили разрешения поучаствовать в церемонии, я поговорил с
думцами, те впали в ступор, и все затормозилось. Тогда я
попросил господ воздержаться от участия, и пообещал это думе. А
они явились без разрешения. Не знаю, как у этих господ военных
историков с понятием воинской чести, но меня они подвели.
Впрочем, газетам они признались, что пришли по собственной
инициативе, да и выглядели живописно.

Еще неприятнее было по-гапоновски провокационное появление
известного Миши Устинова в форме царской армии да еще с
императорским штандартом. Человек нездоровый, он вбил себе в
голову, что является есаулом царской армии и уже по улицам без
флага не ходит. Помнится, в прошлом году на концерте ансамбля
имени Александрова он при полном параде вылез перед хором, и на
виду у переполненного зала его стаскивали со сцены. Он и тут
явился тщеславно покрасоваться со штандартом перед камерами, к
полному восторгу газетчиков всех мастей. Сделать с этой чумой
ничего было нельзя. Многие латышские газеты, которым только
подавай, радостно изобразили открытие памятника как триумф
империи.

- Как Вы считаете, по окончании срока памятник будет оставлен?

- На мой взгляд, временная установка памятника для сбора мнений
- очень правильный ход. Хорошо выбран срок - шесть месяцев,
чтобы скульптуру можно было наблюдать в разное время года. Еще
лучше было бы два-три года, за это время бронза наберет патину,
благородный зеленый цвет. Но, как говорится, лучшее - враг
хорошего.

В выборе процедуры опроса Комитет по развитию ошибся, и даже
признал это. Было отдано предпочтение простому опросу вместо
репрезентативного, так как решили, что простой опрос менее
субъективен, при этом нет положения об обработке результатов. На
самом деле все обстоит с точностью до наоборот. Мы уже это
обсудили и попробовали хотя бы улучшить положение - за свой счет
отпечатали журналы с четким текстом вопросов, пронумерованными и
сброшюрованными страницами, проводя все-таки параллельно
репрезентативный опрос средствами агентства SKDS Но регистрация
журналов завязла в болоте думской бюрократии, и мы поняли, что
на самом деле никто в думе не хочет точности..

Я кровно заинтересован в объективном и неоспоримом опросе,
потому что уверен в его положительном результате. Думаю, что это
создаст проблемы тем, кто считает, что «левая дума» не учитывает
мнения горожан. Кстати, придется столкнуться и еще с одной
загвоздкой. Ведь, по сути, создается прецедент: первый широкий
референдум на муниципальном уровне без разделения на граждан и
неграждан. Как относиться к его результатам?

Если результаты опроса окажутся отрицательными для памятника -
значит, мы сделали работу плохо, или я в чем-то сильно ошибаюсь.
Статую нужно будет убрать и не навязывать ее обществу насильно.
Пока же - работаем над стендом с исторической информацией о
Барклае, который установим рядом с памятником. Правда, второй
месяц бьемся над согласованием внешнего вида стенда

Но тогда заранее нужно подготовиться к вопросу, что делать с
постаментом. Ведь поражает фантасмагорическая нелогичность
самого спора - нужен ли памятник Барклаю-де-Толли в Риге?
Памятник всегда был и есть уже 90 лет! Это гранитный куб с
надписью: «Генерал-фельдмаршал, князь Барклай-де-Толли. 1812 -
1912». На самой-то статуе текста нет! Многие вообще не знали,
что на камне когда-то была статуя. Сам постамент они считали
лаконичным памятником. Да и мало ли по Риге памятников,
состоящих из гранитного камня с надписью? Ставятся они от
бедности, а вовсе нет от хорошей жизни: стоимость такого
«памятника» - не больше стоимости надгробия, которое может
позволить себе, извините за мрачный юмор, каждый. Так что мы ни
в коем случае не устанавливаем новый памятник, а только
возвращаем памятнику его замечательное украшение, верхнюю часть,
венчающую его скульптуру.

Если же памятник Барклаю-де-Толли в Риге не нужен, значит
придется убрать и постамент, который никому не мешал все
двенадцать лет независимой Латвии. Однако имеется заключение
Государственной инспекции по охране памятников культуры о
самостоятельной исторической ценности постамента. Именно на
основании этого заключения мы и вели его реставрацию. Убирать
постамент - значит, уподобиться талибам.

В июне этого года в Мюнхене прошла европейская конференция,
посвященная «инструментализации истории», то есть использованию
истории как инструмента настоящего. Конференция убедительно
показала, что мы, Латвия, - «не одиноки во Вселенной». Битва
памятников охватила всю постсоветскую Европу. Самый для меня
интересный вывод конференции состоит вот в чем. Социологические
опросы показывали, что практически во всех странах правящая
элита настроена гораздо радикальнее населения. Население
относится к памятникам вполне толерантно. Доказательство этого
факта может стать самым неприятным для элиты результатом
эксперимента, который в одной статье был метко назван «Монумент
как плебисцит».

Уже два месяца Барклай успешно сражается за эту истину. Спасибо
всем, кто не поленился сходить в думу и расписаться - за или
против. Но параллельно ведется независимый опрос населения, и
буквально на днях агентство SKDS представило результаты за
август. Число сторонников памятника значительно увеличилось. За
то, чтобы его оставить - 63,9% респондентов (+9,7 по сравнению с
июлем - 54,2%). Против - 19,9 (+5,3). Среди русскоязычной
публики мнения - 73,4% за, 10,7% - против, и, что очень радует,
среди латышской публики тоже большинство за - 49,6% (в июле
35,1%), против - 33,2% (29,7%). Так что не волнуйтесь, все будет
хорошо.


РУБРИКА
В начало страницы