«Час»(Рига)
125(1466) 12/06/2002

Diena: каждый латыш должен стать внештатным языковым инспектором.

Diena: каждый латыш должен стать внештатным языковым
инспектором. Но — благожелательным

Среда, 12.06.2002, 20:06

«Было бы неправильным считать постепенное снижение влияния
русского языка чем-то трагичным, ошибочным или нежелательным...
Ценности мировой культуры доступны и на других языках...
Возможно, что когда-нибудь латыши начнут проявлять больший
интерес к освоению русского, но в нынешнем развитии даже
необходимо, чтобы латышский язык смог прийти в себя и снова
стать главным языком общения между всеми жителями Латвии...
Важнее всего самим латышам понять, что наш язык прямо зависит от
личного отношения каждого из нас и желания пользоваться им в
любой ситуацию. Каждому из нас следует стать благожелательным
внештатным инспектором государственного языка и улыбающимся
учителем латышского!»

Сегодня Diena на полосе комментариев по специальной рубрикой
«Мысли» публикует пространную статью специально приглашенного
автора — Илмара Межса. Она озаглавлена «Латышский язык на
перепутье«(латышский оригинал). Автор рассуждает о состоянии и
балансе двух самых широко используемых в Латвии языков. Он
подробно анализирует социологические данные и делает некоторые
выводы. В частности, он высказывает достаточно нетипичную для
страниц крупнейшей ежедневной латышской газеты мысль: может
быть, нет смысла форсировать перевод школ на латышский язык
обучения, что он не увеличит процент знающих язык, но может
вызвать реакцию отторжения. Межс не подвергает сомнению саму
идею перехода, но далеко не уверен в готовности школьной
системы.

«Идя по самому легкому пути, латыши позволяют себе не говорить
по-латышски, однако надеются, что это будут делать русские», —
начинает автор.

«В Латвии растет поколение, в котором больше русских
детей,которые знают латышский язык, чем латышских детей, которые
знают знают русский язык. Однако переход к обществу, в котором
латышский язык является главным языком общения, пока не
гарантирован». Как пишет Илмар Межс, достижение этой цели
потребует рассудительной государственной политики и решимости
самих латышей.

«Наверное, все же, не будет преувеличением заявление, что
большая часть латышей более или менее озабочена возможностями
практического применения нашего языка, его способностями
укрепиться как [в качестве] единственного государственного языка
Латвии и шансами на сохранения языка в будущем. В последний год
и политикам в связи с языком пришлось пережить немало тяжелых
моментов, чтобы скользить между государственными стратегическими
приоритетами, однако не терять образ защитников национальных
интересов латышей», пишет Межс. «Только часто защита именно
этого образа превращается в формальные лозунги, которым не
хватает государственной политики. Однако звучат и мнения, что
латышскому языку ничего ничего не угрожает, что, именно наоборот
— латышский язык сам притесняет и ассимилирует живущие в нашем
государстве лингвистические меньшинства, и что латышский язык
излишне и преувеличенно навязывается. Только часто за защитой
прав меньшинств скрывается нежелание позволить латышскому языку
восстановить полагающуюся ему до минирующую роль, нежелание
учить его и говорить на нем. Достойно сожаления, что персона,
которая в Страсбурге боролась против ограничения своих прав
из-за недостаточного знания латышского языка, все же не решилась
об этом заявить по-латышски. Итак, баллотирование происходило
уже с известным расчетом, что или в работе депутата можно будет
обойтись без латышского языка, или этот случай можно будет
отлично использовать, судясь.

Итак, какова реальная ситуация со знанием латышского языка и
его использованием? К сожалением, измерить это нельзя столь
легко или точно, как это можно сделать в других сферах. Однако,
по-крайней мере, приблизительное представление о развитии
ситуации возможно получить и из переписи населения, и из
социологических опросов.

Самые всеобъемлющие — результаты переписи населения, однако в
ходе нее задавались только два вопроса, относящиеся к языку, —
упомянуть один родной язык, а также другие языки, которыми
человек владеет. Каждый сам оценивает, знает или не знает он
другие языки и временами это слишком субъективно. Например, если
мы решим свести вместе тех 30-летних рижан-латышей, которые не
понимают по-русски (это каждый пятый), с их
сверстниками-русскими, которые заявляют, что понимают
по-латышски (таких 55 процентов), мы не ошибемся, констатируя,
что большая часть взаимных разговоров происходит по-русски, так
как латыши по-русски понимают в достаточной степени, при этом
русские латышский язык в такой же степени не понимают. Здесь мог
ли бы помочь опросы с самыми различными вопросами об
использовании языка, в которых знание языка разделено на
несколько уровней. В опросе, проведенном в этом году Балтийским
институтом социальных наук во много раз больше удельный вес тех
инородцев, которые оценивают, свои знания латышского языка н а
более низком уровне, по сравнению с теми, которые оценивают свои
знания латышского языка как соответствующие высшей категории.
Напротив — латыши свои знания русского языка чаще всего
оценивают как соответствующие высшей категории и только каждый
шестой их оценивает ниже. Сравнивая результаты переписи
населения и опросов, мы видим, что те латыши, которые в ходе
переписи ответили, что не понимают по-русски, в опросе все свои
знания русского языка оценили как соответствующие нижней или
даже средней категории.

При этом русские, которые в ходе переписи населения указали
владение латышским языком, во время опроса эти знания оценили на
среднем или даже на среднем уровне. Обобщая, можно сказать, что
латыши часто недооценивают свои знания русского, а у русских
есть тенденция слишком оптимистически оценивать свои знания
латышского языка», заключает Межс. Следующую часть своей статьи
он снабжает подзаголовком:

«Русский язык по-прежнему популярен

Как известно, со времен восстановления независимости Латвии
удельный вес латышей вырос с 52 до 58 процентов. Главная причина
этого прироста — выезд инородцев, а также их низкая рождаемость.
Настолько же возрос удельный вес лиц с родным латышским языком.
Намного более стремительно возросло число тех знающих латышский
язык, для кого он — второй. Если до независимости только 23
процента представителей национальных меньшинств понимали
по-латышски, то в 2000 году уже 53 представителей всех
национальных меньшинств считали, что понимают латышский язык.
Существенно выше среднего уровня знание латышского языка у
литовцев (86 процентов), эстонцев (77 процентов) и цыган (66
процентов). Почти в два раза снизилось число тех людей, которые
латышский язык не понимают [вообще] — с миллиона или с 38
процентов до 21 процента от всего населения.

Хотя употребление русского языка со времен развала СССР
существенно уменьшилось, удельный вес владеющих им остался
неизменным. По-прежнему в Латвии немножко больше жителей
понимают по-русски, чем по-латышски. Таких на два процента
больше — 81 процент от всех жителей. В среде латышей число
знающих русский язык даже немного возросло — с 68 процентов до
71 процента. У большинства представителей национальных
меньшинств удельный вес знающих русский превышает 90 процент. В
последней декаде в среде латышских детей и юношей знание
русского языка упало на 10-15 процентов, однако у достигших
совершеннолетия оно и сейчас превышает 80 процентов.

Важнейшие изменения в последние десятилетие наблюдаются в
знании русского языка самыми молодыми латышами. Если раньше
большинство первоклассников латышских школ могли общаться
по-русски, то сейчас таких уже не много. Из семилетних латышей
русский язык понимает сейчас только каждый пятый ребенок.
Несколько больше таких в Риге, Елгаве и Юрмале, однако их число
не превышает 30 процентов. Существенное исключение — Даугавпилс
и Резекне, а также близкие к этим городам сельские районы
Латгалии. Здесь русским языком владеют по-крайней мере 2/3
латышских первоклассников. В сельских районах Видземе и Курземе
среди первоклассников русский язык понимает примерно только
каждый десятый латыш», сообщает Межс.

По его мнению эти тенденции означают вот что: «Понемногу
латвийскому обществу следует осознать, что с каждым годом будет
становиться все больше людей, у которых знания русского языка
будут ограниченными, и нельзя будет воспринимать как само по
себе разумеющееся, что «все латыши свободно говорят и
по-русски». Опрос свидетельствует, что менее половины латышей не
считает важным, чтобы все жители Латвии свободно владели бы
русским языком. Даже среди русских так считает каждый пятый. По
данным министерства образования, в настоящее время в школах с
латышским языком обучения русский язык начинают изучать только в
6-м классе, до того его изучает только каждый десятый школьник,
а с 6 по 9 класс его осваивают уже 3/4 всех школьников. В
классах средней школы русский язык выбирают около половины всех
школьников. Напротив, английский язык начинают учить чаще всего
уже с 3-го класса, и его осваивают 80-90 процентов учащихся
старших классов. После английского и русского третьим популярный
языком является немецкий. Однако е го, главным образом, учат
только в средней школе. Конечно, нечего было бы возражать, если
бы родители выбирали бы для своих детей кроме английского и
немецкого, также и уроки русского языка. Однако было бы
неправильным считать это постепенное снижение влияния русского
языка чем-то трагичным, ошибочным или нежелательным, если уж
таковым мы не считаем постепенное выныривание Латвии из
информационного пространства России. Ценности мировой культуры
доступны и на других языках, и пример Финляндии показывает, что
можно торговать с Россией и без особых знаний русского языка.
Возможно, что когда-нибудь латыши начнут проявлять больший
интерес к освоению русского языку, но в нынешнем развитии даже
необходимо, чтобы латышский язык смог прийти в себя и снова
стать главным языком общения между всеми жителями Латвии».

Следующую подглавку Межс называет:

«Этот трудный латышский язык...

Число говорящих на латышском языке в последнее десятилетие
стремительно возросло — с 62 до 79 процентов. Однако число
людей, не понимающих по-латышски, по-прежнему слишком велико —
особенно в крупнейших городах и в Латгалии.

Государственный язык не понимают примерно в два раза больше
людей старшего поколения, по сравнению с молодым и средним
поколением, включая и то поколение, которое в настоящее время
заканчивает основную или среднюю школу. И они не
сконцентрированы только в Даугавпилсе, а во всех крупнейших
городах Латвии. Не принимая во внимание факт, что 10-15
процентов русских школьников учатся в латышских школах,
получается, что только половина школьников русских школ понимают
латышский язык», пишет Межс.

И спрашивает: «Не удивительно ли — юноши родились в Латвии, всю
жизнь учились в школах этого независимого государств, успешно их
закончили, но каждый второй из них неспособен общаться на языке
своего государства. Из призывников в латвийскую армию примерно
каждый пятый (неграждане в это число не входят) неспособен
общаться на латышском языке, хотя они успешно закончили учебные
заведения нашего государства и кое-кто даже с хорошей оценкой по
латышскому языку. Однако министерство образования и руководство
некоторых школ заявляют, что все в порядке, и, кажется, даже не
тревожится по поводу этих вопиющих фактов. Что произойдет в 2004
году, когда в школах для нацменьшинств обучение будет
происходить главным образом на государственном языке? Может
быть, разумнее было бы убедиться, что каждый школьник
действительно освоил латышский язык на необходимом уровне, чтобы
и у самих школьников не было реакции противодействия на
навязываемый чужой язык? И наконец — во многих ли школах
директора будут способны в массовом поря дке уволить верных себе
и, может быть, даже незаменимых, но неспособных преподавать на
латышском языке коллег?

Если анализировать знание латышского и русского языков,
особенным пограничным возрастом оказывается 14 лет: среди более
младших детей русские латышский язык знают чаще, чем латыши —
русский. Для людей старше 14 лет [ситуация оказывается
обратной]: латыши знают русский чаще, чем русские — латышский.
Итак, с каждым годом и продвижением этого возраста вперед, после
известного периода времени латышский язык понемногу должен стать
главным языком общения в каждом следующем поколении. Произойдет
ли это в реальности — покажет следующая перепись населения.

На каком языке мы разговариваем?

Проведенные Балтийским институтом социальных науки опросы
показывают, что жители с родным русским языком, хотя и в
большинстве своем по-латышски понимают, в обиходе латышским
языком пользуются мало — на работе, на улице, в магазинах
по-латышски говорят говорят не более каждого пятого опрошенного.
Обобщая, можно сказать, что многие русские отдают предпочтение
пассивному знанию латышского языка — язык все же вроде бы
понимают, однако уклоняются от его употребления. Даже если
большинство партнеров по разговору являются латышами, 2/3
опрошенных все же не решаются разговаривать по-латышски.
Большинство опрошенных по-латышски говорят только тогда, когда с
ними начинают разговаривать по-латышски или партнер по разговору
не понимает по-русски. Однако упомянутый опрос показывает, что
даже в ситуации, когда партнер по разговору не понимает
по-русски, чуть более половины опрошенных продолжают разговор
только по-русски.

Я уверен, что латыши сами могут существенно укрепить
использование своего своего языка, где это только возможно.
Примерно каждый четвертый подвергнутый опросу инородец одной из
главных трудностей в освоении латышского языка упоминает именно
отсутствие возможностей практики. А именно: сами латыши не
позволяют этим людям практиковаться в латышском языке, поэтому в
результате страдает знание языка. В то же самое время латыши
жалуются, что русские не говорят по-латышски, но сами не
согласны доставить себе трудности и помочь им. Своеобразная
ситуация — идя по самому легкому пути, латыши позволяют себе не
говорить по-латышски, ожидая, что это будут делать русские.
Очевидно, без нас...

В языковой политике много чего можно добиться принуждением,
наказаниями и удостоверениями. Такова и языковая политика
латвийского государства, однако за этим следует и целый ряд
негативных явлений, не считаться с которыми — безответственно.
Напротив — негативной реакции не будет, если будет проводиться
такая политика [в сфере] государственного языка, которая
достаточно много стимулирует и привлекает. Например, если в 2003
году школы, которые успешно перейдут на латышский язык, будут
особо стимулировать ощутимыми доплатами к учительским зарплатам.
Результаты будут намного лучше, чем если в 2004 году пойдут
проверять и наказывать школы, которые не смогут соблюдать
требования закона по-крайней мере формально. Однако важнее всего
самим латышам понять, что наш язык прямо зависит от личного
отношения каждого из нас и желания пользоваться им в любой
ситуацию. Каждому из нас следует стать благожелательным
внештатным инспектором государственного языка и улыбающимся
учителем латышского языка!», призывает Межс.

РУБРИКА