Час, Ежедневная русская газета Латвии
092 (1493) 20.04.02

Илга Апине: «Оставьте их русскими!»

Профессор Илга Апине — хабилитированный доктор истории, автор
шести монографий и около 200 статей. Область ее специализации —
этнопсихология, история межэтнических отношений, нацменьшинства.
В Латвии должно быть построено мультикультурное общество,
уверена она. Для этого есть все предпосылки и изменение ситуации
— лишь вопрос времени.

Наталья Лебедева

Русским ассимиляция не угрожает

— Этнопсихологии нигде не учат, — говорит профессор. — В конце
XIX века языковеды и философы создали эту науку как-то
интуитивно. В 20-е годы в России был всплеск интереса к ней,
потом она была чуть ли не запрещена. Я очень люблю работы Льва
Гумилева, академик Дмитрий Лихачев опубликовал эссе «О русском».
Это вдохновило и некоторых наших ученых — Абрам Клецкин, к
примеру, опубликовал в 1989 году работу «О латышском». Нам всем
тогда казалось, что все будет хорошо, были такие иллюзии...

—... и они не оправдались?

— Да нет, со временем все встанет на свои места, просто
пришлось через многое пройти... Русские, к примеру, были
шокированы «взмывом» национального самосознания латышей. Хотя
это закономерно при таких революционных переменах.

— В ваших книгах вы правильно расставляете акценты, в частности,
что касается превращения всех латвийских школ в латышские в 2004
году...

— На мой взгляд, для того чтобы знать в совершенстве латышский
язык, не обязательно учить на нем все предметы. Но какой-то
оптимальный вариант найти нужно. Демократия — это выбор. В
Латвии до 1934 года родители выбирали школы — к примеру, латыши
могли отдать своего ребенка в знаменитые Ломоносовскую гимназию
или женскую школу Лишиной, евреи посылали детей в немецкую
гимназию. А после 34-го все должно было происходить по
этническому признаку: вы поляки? — извольте в польскую школу и
т. п. Так, боюсь, происходит и сейчас. Но, думаю, русским в
любом случае ассимиляция не угрожает — они защищены своей
численностью и самодостаточностью культуры. Идеальный вариант —
чтобы сохранились все школы и было много моделей билингвального
обучения.

Четыре преграды для интеграции

— Как вы трактуете понятие «интеграция»? Есть такое мнение, что
это «сложение», «сумма идентичностей»...

— Математика тут неприменима. Я бы определила интеграцию как
«расширение участия» — если какая-то часть общества в силу тех
или иных причин была отодвинута от всеобъемлющего участия в
жизни общества — или как объединение вокруг каких-то общих
ценностей. Но у нас нет мультикультурного общества, у нас просто
много культур сосуществуют вместе.

У нас многие латыши даже против интеграции. Их аргументы
таковы: «Мы, 1 млн. 400 тыс. человек, не можем интегрировать в
свою латышскую общность еще миллион человек». Да нам и не надо
их интегрировать в свою общность! Оставьте их русскими, поляками
и т. п. Речь идет об объединении вокруг ценностей ПОЛИТИЧЕСКОЙ
НАЦИИ. Это государственный патриотизм, территориальная
привязанность. Кстати, эта привязанность у русских очень сильно
развита.

— Пока на государственном уровне выборка идет по этническому
признаку. Дескать, у нас — этнократия...

— Я не согласна, когда говорят, что русских, мол, всюду
отпихивают. Да, поначалу так оно и было, но сейчас все меняется.
У нас не этнократия, а ЭТНИЧЕСКАЯ ДЕМОКРАТИЯ — в Эстонии и в
Латвии. Законы работали на латышскую часть населения, которая
освободилась от конкуренции и захватила позиции. Изменение
ситуации — это вопрос времени. Когда войдет в жизнь молодое
поколение нелатышей, знающих латышский, конкурентоспособных, все
будет по-другому. Думаю, что радикально настроенной части
латышского общества так или иначе придется менять законы, а
тогда изменится и все остальное.

— Что, по-вашему, препятствует интеграции?

— На первое место я бы поставила законы — например о выборах.
Зачем там «языковой пункт», если он есть в других законах? Ясно,
что это не только недемократично, но вообще способно завести в
тупик.

Еще одно препятствие — отсутствие диалога. Русским говорят: вы
сидите и ждите, пока появится такой-то закон. А почему нужно
ждать? Почему не участвовать? Вы скажете, что нет рычагов. Они
на самом деле есть — опосредованные. Но ими не пользуются. Еще и
по третьей причине — наличию психологических комплексов.

И четвертое — самодостаточность русской общины. Когда до войны
в Латвии было 75 процентов латышей, окружение было латышским и
язык нужно было знать. А теперь можно обойтись без него. В
советское время из 13 функций латышского языка осталось всего
пять. Он был на грани деградации и его нужно было спасать. Этим
и объясняется жесткость Закона о госязыке.

Не надо беспокоиться за латышский язык

— Как бы вы, как историк, прокомментировали ситуацию в
Даугавпилсе?

— Так называемые «энтузиасты» утверждают, что до войны в
Даугавпилсе жило 35 процентов латышей. Это неправда. На самом
деле исторически латышей там было процента два, потом стало
десять, а перед самой войной, в 30-х годах, латышское население
образовали чиновники, присланные из Риги, и военные с семьями.
Вот и возник такой феномен. А так это был наполовину еврейский
город, разбавленный белорусами и русскими. И с этим нужно
считаться.

Латышей в Даугавпилсе 15 — 16 процентов, они чувствуют себя
меньшинством и очень активны. Помню, мы приезжали в Даугавпилс
на конференцию по мультикультурализму, так они вышли в пикет —
их испугало само это слово. Типично «баррикадное сознание».

По-моему, теперь, спустя 10 лет, за латышский язык беспокоиться
уже не надо. И не стоит ничего ужесточать, потому что это
вызовет сопротивление. Нужно опираться на те законы, что есть. А
вот в употреблении русского нужно послабление, хотя бы не
отнимать возможность обращаться в официальные учреждения на
русском.

Последнее слово

Сегодня против идеи мультикультурности — как стратегии нашей
государственной жизни — возражают многие. Но я на этом стою. У
нас есть все предпосылки для его создания — этническая пестрота,
умение сосуществовать, Латгалия с ее традициями. Все испортили
эти последние 50 лет, где уместились и Холокост, и антисемитизм,
и русофобия. Хотя у русофобии нет никакого задела в истории.

Кое-что о национальном характере

— В основе характера латышей — крестьянский прагматизм, свой
след оставил и протестантизм. Протестантство делает человека
социально ответственным, в экстремальных условиях у человека
проявляется стоицизм — способность выстоять. А насчет русских
многие исследователи сходятся во мнении, что характер их
полярен. В нем есть и свободолюбие, и в то же время покорность
власть имущим, как говорят, «икона и топор».

Что у латышей и русских существенно различается — но это не
мешает нам сосуществовать: латыши принадлежат к
индивидуалистской культуре, а русские — к коллективистской.
Последняя, может быть, дает больший психологический комфорт, ибо
индивидуалистская культура предполагает, что всю ответственность
необходимо взять на себя, и нет опоры на коллектив, на общину. В
коллективистской культуре более эмоциональные отношения. Про
русских говорят, что они предпочитают отстаивать не истину, а
справедливость — значит, они незаконопослушные, они могут пойти
на ложь и нарушение закона во имя справедливости.

Но все эти особенности не мешают общению. Латыши не такие уж
замкнутые, да и общение с русскими помогает их «разморозить».

РУБРИКА