Вести сегодня, общественно-политическая газета Латвии
63 (806) 15.03.02
Николай КАБАНОВ
«Чтобы уничтожить больше русских...»

Взяться за расследование «деяний» карателей в Белоруссии
заставил нас беспрецедентный документ, хранящийся в
Государственном военном архиве города Фрайбурга (Германия). Его
публикация была осуществлена в журнале «Источник» (Архивная
служба РФ) кандидатом исторических наук Кудряшовым. Особенность
документа в том, что он исходит не от советской стороны и не от
гестапо. Это рапорт офицера Русской освободительной армии о том,
что ему удалось запечатлеть в ряде приграничных с Латвией
деревень с русским населением. Рапорт представлен бывшему
адъютанту пленного генерала Власова полковнику Позднякову,
направленному в Ригу отделом пропаганды вермахта для координации
идеологической работы на оккупированных территориях. А автор его
— православный латыш, потрясенный преступлением...

Свидетельство очевидца

ОФИЦЕР ОСОБЫХ ПОРУЧЕНИЙ ШТАБА РУССКОЙ ОСВОБОДИТЕЛЬНОЙ АРМИИ

Поручик В. Балтинш 26 мая 1944 года Гор. Рига Полковнику
Позднякову,

Представителю Русской Освободительной Армиив городе Риге

Д О К Л А Д

Господин Полковник, после личного моего доклада Вам
относительно зверств латышских и эстонских СС на занятой немцами
Российской территории и присылки ко мне на мою квартиру Вашего
адъютанта, Лейтенанта Ивана Гурьянова, за дополнительными
сведениями по этому вопросу и нахождения нижеуказанных деревень
на военно-полевой карте, во избежание неточностей я позволяю
себе подать Вам этот письменный доклад.

В середине декабря мес. 1943 года по делам службы пришлось мне
(с несколькими сотрудниками) быть в районе Белоруссии (быв.
Витебской губернии), в деревнях Князево (Красное), Барсуки,
Розалино и др. Эти деревни занимали немецкие части и вполне
терпимо относились к населению, но когда им на смену пришли
латышские части СС, сразу начался беспричинный страшный террор.
Жители были вынуждены по ночам разбегаться по лесам, прикрываясь
простынями (как маскировка под снег во время стрельбы).

Вокруг этих деревень лежало много трупов женщин и стариков. От
жителей я выяснил, что этими бесчинствами занимались латышские
СС. 23 апреля 1944 года пришлось мне быть в деревне Морочково.
Вся она была сожжена. В погребах хат жили эсэсовцы. В день моего
прибытия туда их должна была сменить немецкая часть, но мне
все-таки удалось поговорить на латышском языке с несколькими
эсэсовцами, фамилии коих не знаю. Я спросил у одного из них,
почему вокруг деревни лежат трупы убитых женщин, стариков и
детей, сотни трупов непогребенные, а также убитые лошади.
Сильный трупный запах носился в воздухе. Ответ был таков: «Мы их
убили, чтобы уничтожить как можно больше русских».

После этого сержант СС подвел меня к сгоревшей хате. Там лежало
также несколько обгорелых полузасыпанных тел. «А этих, — сказал
он, — мы сожгли живьем...»

Когда эта латышская часть уходила, она взяла с собой в качестве
наложниц несколько русских женщин и девушек. Им вменялось в
обязанность стирать белье солдатам, топить бани, чистить
помещения и т. п.

После ухода этой части не более ротного соединения я с помощью
еще нескольких человек разрыл солому и пепел в сгоревшей хате и
извлек оттуда полуобгорелые трупы. Их было 7, все были женскими,
и у всех к ноге была привязана проволока, прибитая другим концом
к косяку двери. Мы сняли проволоку с окоченевших обгорелых ног,
вырыли семь могил и похоронили несчастных, прочитав «Отче наш» и
пропев «Вечную память».

Немецкий лейтенант пошел нам навстречу. Он достал доски,
гвозди, отрядил в помощь нам несколько солдат и мы, соорудив
семь православных крестов, водрузили их над могилами, написав на
каждом: «Неизвестная русская женщина, заживо сожженная врагами
русского народа — латышскими эсэсовцами».

На следующий день мы перешли маленькую речку и нашли вблизи нее
несколько уцелевших деревянных хат и жителей. При виде нас
последние испугались, но нам удалось быстро успокоить их. Мы
показали им семь свежих крестов и рассказали о том, что видели и
сделали. Крестьяне горько рыдали и рассказывали о том, что им
пришлось пережить за время пребывания здесь латышских СС.

В начале мая мес. в районе деревни Кобыльники в одной из ложбин
мы видели около трех тысяч тел расстрелянных крестьян,
преимущественно женщин и детей. Уцелевшие жители рассказывали,
что расстрелами занимались «люди, понимавшие по-русски, носившие
черепа на фуражках и красно-бело-красные флажки на левом рукаве»
— латышские СС.

Не помню названия деревни, в которой мое внимание привлекла
туча мух, кружившаяся над деревянной бочкой. Заглянув в бочку, я
увидел в ней отрезанные мужские головы. Некоторые были с усами и
бородами. Вокруг деревни мы нашли немало трупов расстрелянных
крестьян. После разговора с уцелевшими жителями у нас не
осталось сомнений в том, что и здесь также оперировали латышские
СС, показавшие свое мужество и неустрашимость в расправах над
беззащитным населением.

Все остальное, творимое ими, кажется ничтожным по сравнению с
той страшной бочкой и заживо сожженными в хате женщинами. На
такие же факты пришлось натолкнуться и в бывш. Псковской
губернии со стороны эстонских СС.

Не удивительно, что все мужское население уходило в леса — в
партизаны, чтобы оказать хотя бы тайное сопротивление подобным
отрядам, не будучи в силах справиться с ними другим путем. Таким
образом, подобные отряды порождали партизанщину.

К сожалению, ни названия, ни номера частей, занимавшихся
зверствами, я не знаю.

Нельзя также обойти молчанием бесчинства т. н. «белорусской
полиции». Последняя появлялась в деревнях обычно под предлогом
поисков оружия у мирного населения, силой заставляла крестьян
указывать места, где были спрятаны в земле их вещи (одежда,
белье, посуда и т. п.) и продовольствие, сохраняемые от военных
действий и пожаров на черный день. Когда под страхом смерти
крестьяне показывали спрятанное, полицейские выбирали себе все
лучшее и тут же на месте убивали крестьян. Отобранное быстро
грузилось на подводы, и полиция исчезала так же быстро, как
появлялась.

Представляя вышеуказанный доклад на Ваше распоряжение, я
надеюсь, Господин Полковник, что будут приняты меры для
ограждения русского населения от повторения описанных зверств.

Поручик В. Балтинш».

(Источник. # 2.

1998. C. 74-75.

Оригинал: ВА-МА, МSg 149. Ваnd 4. Вl.165-166. Машинопись.)

Кто их убил?

То, что латышские полицейские батальоны и полки творили ЗА
ГРАНИЦЕЙ Латвии, не слишком и скрывали сами «ветераны» СС. Весь
2-й том фундаментальной «энциклопедии» легиона, «Латвийский
солдат в годы второй мировой войны» (издана в Швеции), посвящен
полицаям.

7 января 1944 года генерал-инспектор легиона СС Рудолфс
Банкерскис писал своему боссу, обергруппенфюреру (генералу СС)
Еккельну, командовавшему всеми операциями карателей в Остланде:
«Закрытые полицейские подразделения были первыми вооруженными
единицами, в которые на Ваш призыв прежде других могли вступить
латышские мужи, чтобы защищать свою землю и народ от
большевизма. Число этих подразделений достигло 30 батальонов (в
численном составе пехотной дивизии). Высшие офицеры в этих
батальонах комплектовались из офицеров бывшей Латвийской армии».
Как отмечает Бангерскис, основными задачами полицейских
батальонов были «охрана лагерей пленных и уничтожение бандитов в
Литве, Польше, Белоруссии и Украине». География, как видим,
весьма обширная — вся Восточная Европа!

В Белоруссии батальоны действовали с 1942 года. Первая
масштабная «Освейская акция» была устроена в начале 1943 года, в
ней принимали участие 277-й Сигулдский, 278-й Добельский и 279-й
Айзпутский батальоны. 318-F батальон под командованием
полковника-лейтенанта Дзенитиса (командир восстановленной
организации айзсаргов) «принял участие в уничтожении террористов
между Идрицей и Полоцком, примерно в 50-60 километрах от
латвийской границы». Уничтожались «бригады террористов,
состоящие из русских и жидов, а также женщин».

В 1944 году в Белоруссии карательные акции проводили уже ТРИ
ПОЛКА латышских полицейских. 1-й Рижский полк (из добровольцев!)
действовал под Невелем. 2-й Лиепайский полк — вдоль железной
дороги Даугавпилс — Полоцк. «Мероприятия» закончились в начале
мая, причем по захваченному у партизан радио полицейским удалось
«на хорошем русском языке» вызвать подкрепление и уничтожить и
его.

3-й Цесисский полк уничтожал, судя по его военным журналам,
«силы террористов, оценивавшиеся примерно в 20 000 человек». Это
доказательство того, что жертвы в 3000 человек в деревне
Кобыльники — не миф. «К середине мая все оцепленные районы были
очищены от террористов», — рапортовал 3-й латышский полк. Как
видим, совпадают даже сроки убийств, указанных в шокирующей
записке поручика Балтинша!

Скорее всего, уничтожение вышеуказанных деревень — дело рук
именно 3-го Цесисского полка (317-й, 318-й, 321-й батальоны,
командир полка — полковник-лейтенант Клейнбергс). В Риге весны
1944 года журнал Laikmets тем временем захлебывался от восторга:
«Следуя духу борцов Иманты, Калпакса и Лачплесиса, наши бойцы
ведут геройские действия, которые из поколения в поколения будут
окрылять молодежь, когда ей надо будет защищать честь и права
родины». А вот что написано в инернет-сайте Latvians.lv в марте
2002-го: «Легионеры были героями, которые несли смерть
коммунистическим собакам».

Как видно, даже фразеология за 58 лет поменялась незначительно.
Чуть грубее стала, что ли.


РУБРИКА
В начало страницы