Вести сегодня, общественно-политическая газета Латвии
56 (799) 07.03.02
Николай КАБАНОВ
«Этнографически они ближе к славянам»

Большинство латышских политиков в результате вторжения
германцев оказались на территории России, где и встретили
большевистскую революцию. Тем не менее бывшие депутаты
Государственной думы и руководители комитетов латышских беженцев
продолжали отстаивать идею независимого латышского государства,
дружественного России. Первой ласточкой международного «пиара»
еще оккупированной немцами страны стала брошюра «Международное
положение Латвии», принадлежащая перу А. Берга. Петроград,
типография «Строитель», март 1918 года...

В то время Латвия превышала по населению Норвегию. Но, как
отмечал Берг, страна «могла бы вместить и дать вполне
достаточный заработок гораздо более плотному населению». Вместе
с тем он предупреждал вариант «искусственной государственной
колонизации, если Латвия попадет под политическое влияние
Германии».

«От германского племени латыши стоят весьма далеко.
Этнографически они ближе к славянам», — писал о своем народе А.
Берг. Большевизм, по его мнению, «естественных корней у них не
имеет и может считаться преходящим явлением, психологически
весьма понятным уже в виду страшных опустошений, которые Латвии
пришлось пережить». «В общем руководящая политическая мысль
латышей, выросшая в упорной борьбе с немецким влиянием, тяготела
к русской демократической интеллигенции, видя в ней свою
естественную союзницу и против германизма, и против русского
реакционного бюрократизма».

Латвия имеет безусловное право на существование. Но в ней
заинтересованы и соседи: «Каждое государство, приобревшее
могущество и влияние на севере и востоке Европы, непременно
стремилось к обладанию Латвией, и лишь поскольку это ему
удавалось, оно могло играть роль великой державы. И всегда,
лишившись Латвии, государство переставало занимать место среди
великих держав».

Что может дать толчок развитию экономики страны? Сельское
хозяйство оценивается весьма скептично: «Почва Латвии в общем не
отличается плодородностью, и урожай ее является достаточным лишь
для прокормления местного населения». Другое дело — транзит:
«Экономическое значение Латвии заключается главным образом в ее
морской торговле. Рига, Либава и Виндава — первоклассные
торговые порты мирового значения, к которым тяготеют не только
север, северо-запад и центр России, но и Западная Сибирь».
Только на транзите и на российско-германском сотрудничестве
может базироваться индустрия Латвии. «Во всех отношениях
экономические интересы Латвии находятся в естественном
противоречии со стремлениями Германии, и подпадение ее под
влияние последней означало бы полный упадок ее экономического
процветания».

В 1918-м Арвед Берг и его Национальный совет были оттеснены от
власти прогерманским Карлисом Ульманисом, который узурпировал
власть с никем не избранным Народным советом, опиравшимся на
оккупационные немецкие штыки. За следующие 20 лет ориентация
Латвии на запад была предопределена, так же как и нищета
большинства населения плюс перманентные экономические кризисы.

Но тезисы из книжки Берга выглядят очень современными и ныне.
Когда на наших глазах Германия, как локомотив ЕС, разрушает
промышленность ЛР, а единственным средством существования для
страны (население которой, увы, теперь гораздо ниже Норвегии)
остается транзит российской нефти из той же Западной Сибири!
Единственная надежда на то, что Берлин и Москва все-таки
договорятся. В конце концов, это у них уже не раз получалось...

РУБРИКА