Вести сегодня, общественно-политическая газета Латвии
43 (786) 20.02.02
Алексей Стефанов
Дайнис Турлайс: «У нас страшно и совершенно небезопасно говорить правду...»

О власти, оргпреступности и коррупции

— Господин Турлайс, как мы пришли к тому, что заказные убийства
совершаются чуть ли не еженедельно? Причем во многих случаях мы
догадываемся, кто заказчики этих расправ, но полиция не способна
раскрыть ни одно такое громкое дело.

— Для этого нужно проанализировать, какая у нас преступность.
Некоторые западные коллеги — помощники и консультанты, и
особенно местная элита — все хотят списать на наследие советских
времен. Но ведь характер преступности изменился! Коррупция,
теневая экономика, торговля людьми, наркомания, контрабанда,
торговля детьми, наконец, заказные убийства — все это новые
черты. Это зло пришло к нам с Запада. Почему у нас много
признаков очень сильной организованной преступности? Потому что
оргпреступность — это и есть связь преступности с властью.
Понятие оргпреступности на всех международных конференциях
трактуется именно так — сращивание преступных групп с властью.

— Вы можете привести какие-то примеры?

— Смотрите, само Министерство финансов распространило сообщение
о том, что уровень теневой экономики в стране достиг свыше
сорока процентов. Но можно ли добиться такого уровня без
содействия со стороны власти? Нонсенс. Если мы посмотрим разницу
между употреблением акцизного товара, тех же нефтепродуктов или
алкоголя, и сбором с них налогов, то увидим, что потребление
этих продуктов растет, а налог уменьшается. Что же это такое,
если не действия оргпреступности, в которых напрямую замешана
власть? То же самое — объемы наркоторговли. Или кражи
автомобилей. Без институтов власти красть и вывозить машины в
таких масштабах невозможно. Тогда, видимо, надо признать, что
часть государственной границы просто контролирует мафия. А если
у нас на всех пунктах стоят таможенники и пограничники,
следовательно, они замешаны в этих делах. Это свидетельства
коррупции.

— Но ведь с коррупцией у нас вроде как пытаются бороться —
создаются различные бюро, управления. Парламентарии, наконец,
все время что-то расследуют...

— Да, у нас создаются государственные институты: Секретариат по
борьбе с коррупцией, Государственная комиссия по предотвращению
коррупции и т. д. Но это абсурд. Ведь есть в государстве
институты, которые и так обязаны бороться с преступлениями, —
это и уголовная полиция, и спецслужбы: Бюро по защите Сатверсме,
полиция безопасности, финансовая полиция, экономическая полиция.
Власть специально создает различные комиссии для видимости
борьбы с коррупцией. И типичный пример коррумпированности — это
создание Кабинетом министров Агентства по борьбе с контрабандой.
Кабинет министров загнал в один мешок тех, кто должен бороться с
контрабандой, и тех, кто должен осуществлять контроль и надзор
над ней. Итальянская мафия может о таком только мечтать. А тут
государственный акт! Я хочу сказать, что у нас налицо самые
яркие, самые выраженные признаки коррумпированности власти по
всей вертикали.

— Давайте все-таки вернемся к заказным убийствам. Пейманис,
Лисцов, Лаукрозе, Бабург, Чапус — это далеко не все жертвы
киллеров. Неужели эти убийства так и останутся нераскрытыми?

— Все беды от того, что политики разогнали профессионалов из
служб, устроили политическую чистку. Я могу назвать массу
полицейских, которых по разным политическим причинам: незнание
языка, работа в советских спецслужбах — просто выгнали с работы
и лишили возможности бороться с преступностью. Власть знала, что
сметану она будет сгребать только после того, как ей не будут
мешать. И добилась этого. А раскрыть заказные убийства все-таки
можно. Но при одном очень невыгодном для власти условии. Бывшие
и нынешние работники правоохранительных органов, с которыми я
встречаюсь, говорят так: премьер Берзиньш, не создавай иллюзии,
что ты давишь на министра внутренних дел, чтобы он раскрыл эти
убийства. Дай гарантии, что против полицейских, которые раскроют
эти дела, найдут убийц и заказчиков, не будет применяться
никаких санкций. Через неделю мы принесем все материалы! Но в
том-то и дело, что у нас страшно и совершенно небезопасно
говорить правду. Лудзенского директора Службы госдоходов Лисцова
за то и убили, что он был

слишком принципиальным...

О латвийских «чекистах»

— Хорошо. Полиция боится раскрывать убийства. Но ведь у нас
есть спецслужбы...

— Если вы имеете в виду Бюро по защите Сатверсме, то это
карманная спецслужба, которая имеет монопольную власть над
другими службами. Да, наша высшая структура безопасности
действует по указке. То фальшивые дипломы ищут только у людей,
которые проявили какую-то активность и не понравились власти, то
еще что-то. Вы посмотрите, как используется Закон о гостайне.
Даже при Советском Союзе, очень авторитарной власти, КГБ не имел
столько прав, сколько у нас — Бюро по защите Сатверсме. Раньше
было точно определено, в каком ведомстве, на каких должностях,
какой допуск должен иметь работник. Дальнейшее определял
непосредственный руководитель предприятия, учреждения, воинской
части... А сейчас у нас решение о допуске единолично принимает
руководитель Бюро по защите Сатверсме.

— Вас, кажется, как раз и лишили доступа к гостайне.

— Я был в совете «Робежбуве». Как-то Камалдиньш заявил, что
господину Турлайсу на этой должности потребуется допуск к
гостайне. Это был пункт А. В пункте Б значилось: «Я ему этого
допуска не дам!». А вот пункт С: «Следовательно, по закону
господин Турлайс вы не можете работать в этой должности и должны
быть уволены». Вот и все. Но атака на меня началась гораздо
раньше, когда я предал огласке вопиющий факт. Латвийский
государственный банк перечислил Бюро по защите Сатверсме в обход
закона о госбюджете около 300 тысяч латов. Это было прямое
нарушение закона. После этого меня обвинили в нарушении Закона о
гостайне. Хотя к этому времени закон еще не был принят. И может
ли являться должностное преступление государственной тайной? Я
знаю многих людей из вооруженных сил, из Службы госдоходов,
которых уволили по этой же схеме. Бюро по защите Сатверсме само
или по чьей-то указке решило, что с тем или иным человеком нужно
срочно рассчитаться, и людей выдворили. Так у нас и борются с
инакомыслием. И самое интересное, ч то все это знают западные
спецслужбы, которые курируют, поддерживают нас, помогают
внедрять у нас принципы демократии. Они закрывают глаза потому,
что тем же США выгодно коррумпированное правительство. Так нами
гораздо проще управлять.

— Ну, вы просто латвийский диссидент...

— Просто я привык говорить правду. За это не раз меня пытались
привлечь к ответственности. Так было, когда я обнародовал факт о
действиях одного из командиров батальонов Земессардзе, который
призвал не подчиняться правительству. Я сделал заявление, о чем
мне сообщили письменно, собрав более 10 подписей. Но прокуратура
возбудила уголовное дело не против того командира батальона, а
против меня. Человека, который этот факт предал огласке.
Аналогично было, когда я обнародовал факты о разведчике
Земессардзе Кандисе (незаконно собирал и использовал информацию
о бизнесменах и политиках. — прим. А. С.). Объявленные мною
факты полностью подтвердились, однако разбирательство было
направлено против меня. Повторюсь, говорить сегодня правду
опасно. Власть не будет исследовать то, о чем вы говорите, а в
первую очередь выступит против того, кто пытается ее
разоблачить. Чтобы заставить вас молчать.

— Спасибо, что хоть вы не молчите.


РУБРИКА
В начало страницы