Вести сегодня, общественно-политическая газета Латвии
34 (777) 09.02.02
Лариса ПЕРСИКОВА
Записки врача

«Стрелялись мы...»

И вообще, говоря о дуэли у Черной речки, обычно называют только
двух врачей — лейб-медика императорского двора Арендта и
знаменитого «сказочника» Владимира Даля. Доктор Иван Спасский,
записки которого о последних часах Пушкина цитируют все
литературоведы, практически забыт.

Удивительно, но та же история произошла и с потомками этих
врачей. Нейрохирурги Арендты считаются лучшими специалистами в
клинике Бурденко. Еще более знаменит был актер Олег Даль,
удивительно похожий на своего предка. И только
прапрапраправнучка доктора Ивана Тимофеевича Спасского тихо и
незаметно трудится в рижской Русской библиотеке. И мы оказались
первыми журналистами, которым она согласилась дать интервью.

«Они сошлись — вода и пламень»

Надежде Спасской не надо искать доказательств близости ее
предка к великому поэту — они находятся здесь же, на книжных
полках. «В книге «Друзья Пушкина» имя доктора Спасского
упоминается семь раз», — не без гордости подчеркивает она.

— А вот десятитомное собрание сочинений поэта. — Надежда
осторожно перебирает закладки между страницами. — В письме к
брату Пушкин пишет: «Бедная моя мать, я застал ее почти при
смерти. В этом печальном положении только Спасский дает мне
надежду». А вот письмо к супруге Наталье Николаевне: «Не смей
купаться, с ума сошла, что ли? Послезавтра обедаю у Спасского.
Буду на тебя жаловаться, что ты не выполняешь его предписаний».
Видите, они даже запросто обедали вместе! Один из исследователей
хлебосольство Спасского объясняет тем, что он был купеческого
рода. Но документально это не подтверждается.

«Любовь к родному пепелищу»

— А кем же были Спасские?

— Врачами, учителями, священниками. Мой дед был священником в
армии Деникина. И хотя понимал, что дело обречено, не мог
оставить свою паству. Бабушка часто вспоминала, как они жили во
Владикавказе. Однажды дедушка влетел во двор на коне — облачение
сбилось, волосы дыбом — и кричит: «Ольга, мы уходим, прыгай с
крыльца в подводу». А она отвечает: «Куда же я прыгну? Сын
маленький, и сестра Маня еще после тифа слаба». Тогда дед сделал
круг по двору и на прощанье крестом благословил жену: «Ольга,
живи долго». Бабушка прожила 90 лет. Вначале приходили какие-то
письма, записочки, а потом она узнала, что дед умер в 45-м году
во Франции и его похоронили на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
Говоря о муже, бабушка всегда уважительно называла его «отцом
Георгием». А в официальных документах писала, что супруг во
время гражданской войны пропал без вести. Это была обычная
судьба русских интеллигентов.

Кстати, Надежда Спасская за свою работу в Русской библиотеке
ничего не получает. Как и люди, которые приносят сюда собрания
сочинений Тургенева, Вальтера Скотта, Стейнбека. Остается
добавить, что доктор Иван Тимофеевич Спасский за свою работу в
семье Пушкиных тоже не брал ни копейки.

«Где стол был яств, там гроб стоит»

Много интересных фактов из жизни своего замечательного предка
Надежда Спасская разыскала в петербургских архивах и московских
библиотеках. И сейчас пишет работу с интригующим названием «Кто
вы, доктор Спасский?». А врачом Иван Тимофеевич был
действительно незаурядным. Он перевел с английского первое в
России учебное пособие по реанимации. И сам Пирогов выбрал его в
свои лечащие врачи во время серьезной болезни.

И все-таки в историю Спасский вошел как человек, который
дежурил в последние часы у постели умирающего Пушкина. Ведь не
случайно сказано: «Две жизни прожил поэт — 36 лет и эти 46
часов».

«Больной исповедался и причастился Святых Тайн», — пишет в
своей знаменитой записке доктор Спасский. Как свидетельствуют
очевидцы, священник вышел от умирающего Пушкина со слезами на
глазах.

— Я стар, — сказал он, — мне уже недолго жить. На что мне
обманывать? Вы мне можете не верить, когда я скажу, что для
самого себя желаю такого конца, какой он имел.

Напомним, что священник Петр Песоцкий прошел с русской армией
всю войну 1812 года и смертей повидал достаточно.

«Чистейшей прелести чистейший образец»

Пушкин давно уже скрылся в воротах вечности, а вокруг его имени
и сегодня продолжается какое-то беснование. Кто-то, хихикая,
размахивает «донжуанским списком», кто-то твердит об атеизме
поэта и ненависти его к царю. Но не случайно православная
церковь говорит: о христианине можно судить только по его
смерти.

— Тяжело раненный Пушкин послал Вяземского в дом к Геккерну с
запиской, что прощает Дантеса, — рассказывает Надежда Спасская.
— Но даже зная, что Пушкин в тяжелом состоянии, Дантес отнесся к
этому со смехом: «Он меня прощает!» А его супруга Екатерина,
сестра Натальи Николаевны, сказала: «Наконец-то Жорж будет вне
опасности». Свидетельств этому много.

А в записке доктора Спасского еще больше свидетельств
бесконечной любви и доверия Пушкина к своей жене. «Не скрывайте
от нее, в чем дело, она не притворщица, вы ее хорошо знаете, она
должна все знать». Или: «Она, бедная, безвинно терпит и может
еще потерпеть во мнении людском».

«Весь его бы был»

И еще. «Приезда Арендта он ожидал с нетерпением, —
свидетельствует Иван Тимофеевич Спасский. — «Жду слова от царя,
чтоб умереть спокойно», — промолвил он. «Что сказать от тебя
царю?» — спросил Жуковский. «Скажи, жаль, что умираю, весь его
бы был», — отвечал Пушкин».

И среди документов, связанных с похоронами поэта, есть один,
который до сих пор стоит как бы в стороне от неприлично
оживленной скорбной толкотни.

«1. Заплатить долги. 2. Заложенное имение отца очистить от
долга. 3 Вдове пенсион и дочери. 4. Сыновей в пажи и по 1500
рублей на воспитание каждого по вступлению на службу. 5.
Сочинение издать на казенный счет в пользу вдовы и детей. 6.
Единовременно — 10 тысяч рублей». И подпись — император Николай.

«Как будто отлетала душа России»

Александра Сергеевича отпевали в придворной церкви Спаса
Нерукотворного Образа. В храме присутствовал весь
дипломатический корпус и все сановники. Служили архимандрит и
шесть священников.

Ровно через сто лет, в 1937 году, эту церковь на Конюшенной
площади превратили в один из «приемных пунктов ГУЛАГа». Люди
заходили в храм, сдавали в окошечко документы и через алтарь
уходили во внутренний двор... Кто на пять, кто на десять лет, а
многие, чтобы не вернуться уже никогда...

А в 1837 году 10 февраля отсюда провожали в последний путь
Пушкина. При скудном свете месяца ящик с гробом загрузили в
экипаж. И, как писал Гоголь, «мчалась кибитка все дальше и
дальше, как будто отлетала душа России...»

P. S. Завтра, в воскресенье, 10 февраля, в 10 часов в
Христорождественском кафедральном соборе будут служить панихиду
по Александру Сергеевичу Пушкину. А в 16 часов в «Аве сол»
состоится вечер, посвященный памяти поэта.

РУБРИКА