Панорама Латвии, Ежедневная русская газета Латвии
028 02.02.02
А. Гончаров
Клановое хозяйство

Политический детектив

Глава семнадцатая

(окончание)

Все семнадцать начальников железных дорог знали: у Кольки
Аксененко слово — железо, и тут же ни единому его слову не
верили. Он тоже теперь никому не верит. Раньше верил Семье.
После 1999 года уже нет. В Кремле сказали, сколько стоит
должность премьера с замахом на президентство, он и привез
чемоданы баксов. А получил за свои деньги, смешно сказать — пост
первого вице-премьера. Нижегородскому катале Немцову этот пост в
свое время бесплатно достался. Не обидно ли?..

Может, сглупил, рассказывая, как под его премьерством по всем
87 тысячам километров российских железных дорог покатят в
недалеком будущем поезда с бесшумными купе, индивидуальным
климатом, биотуалетами, спутниковым телевидением и телефонами?..
Ничего этого от него не требовалось. Подошло красное число
календаря — неси в Кремль очередной кейс и не чирикай про
биотуалеты. То есть требовалось проявить идеальную
приспособляемость к хроническим недостаткам российской
действительности. И он ее проявил.

Когда Аксененко сняли с министров, он недоумевал искренне и
безутешно. Просто не мог понять причин своей опалы. Уголовное
дело по фактам финансовых злоупотреблений? Так ведь воровство в
особо крупных размерах — это в России не воровство, а нормальный
увод активов путем аккумуляции средств на счетах внебюджетных
фондов. За это награждают, дают звания, привечают в Кремле — чем
не угодил власти «кондуктор без тормозов»? Кто его «заказал»?..

Роман Абрамович привел путейского министра в Семью, Борис
Абрамович дал восхитительную рекомендацию, которую затем пером
Юмашева занесло в книгу Ельцина «Президентский марафон»: «Итак,
кто у меня в списке сейчас? Николай Аксененко, министр путей
сообщения. Тоже хороший запасной игрок. Он в моей «премьерской
картотеке». Аксененко вроде по всем статьям подходит.
Решительный, твердый, обаятельный, знает, как с людьми говорить,
прошел долгий трудовой путь, поднялся, что называется, от земли.
Сильный руководитель...».

МПС — это последняя клановая монополия России. И тот же
парадокс наблюдается, что и в «Газпроме». Аксененко
контролировал финансовые потоки в объеме четырех миллиардов
долларов ежегодно. Деньги есть, но их нет. МПС должно
государству по всем статьям. Выход один: надо повышать тарифы.
Все равно, как если бы в песочные часы стали досыпать песочек,
когда их только перевернуть требуется.

Перевернули. Ссыпался «решительный, твердый и обаятельный». А
денег не обнаружили. И ведь говорил Степашин Путину:

«Ой, пропадем с иродом!..».

У Аксененко слово — железо. И каждая шпала о двух концах.

Кондуктор без тормозов

10 января 2000 года Путин снял Аксененко с поста первого
вице-премьера, оставив за ним кресло министра путей сообщения, и
тот вмиг понял, что нужно сделать, чтобы сохранить за собой
клановое хозяйство МПС — перевести всю приносящую доход
собственность под крышу акционерного общества «Российские
железные дороги». И самому стать его президентом. Тогда он
недосягаем для власти. Не успел. Не позволили успеть.

Хотя Касьянов очень старался спасти своего «кондуктора». Было
ради чего. Только один из внебюджетных фондов Аксененко,
именуемых «черными кассами», содержал на своих счетах на треть
больше средств, чем получает МПС из бюджета за год. А таких
фондов у «кондуктора» пять было.

Фондов не стало, но денег в них не стало еще раньше. Вложены в
банки, инвестированы в коммерческие предприятия, израсходованы
на покупку квартир железнодорожным генералам, на зарубежные
командировки, на оплату элитных коттеджей по Рублевскому шоссе,
да мало ли!.. А семейные фирмы Аксененко — «Евросиб»,
«Трансрейл», «Юнитранс», «Финартис»?.. Их десятки, кормящихся от
щедрот Николая Емельяновича.

Все так, но на фамилию Аксененко уже аллергия — сколько можно!
Сняли и сняли, пусть Генпрокуратура разбирается. Пройдет реформа
системы МПС, все прояснится, станет на свои места, и хватит про
Аксененко. Вот когда оно станет на свои места и прояснится,
тогда и откроется, что часть своих железных дорог Россия уже
потеряла. Как только начнется приватизация «путей обогащения»,
так западные инвестиционные компании заявят о своих правах.
Каждая шпала о двух концах — один российский, а второй
принадлежит «Файненш Траст Холдинг» из Люксембурга и кипрской
оффшорке «Витапойнт Лимитед».

Николай Емельянович, будучи решительным и обаятельным, страстно
обожал кредиты. Сумасшедшие по объемам кредитные договоры
заключались с ОНЭКСИМбанком, Альфа-банком, Инкомбанком. От них
долговые тропы торились на Запад. Где эти банки сегодня? Где
«Империал» с его рекламным слоганом типа «Великий Инка.
Всемирная история»? История усыхает — капитал цветет. Столетия
сжимались в рекламные секунды, тысячи разрастались в миллионы.
По состоянию на 1997 год МПС задолжало западным кредиторам свыше
600 миллионов долларов, сейчас сумма долга не разглашается,
однако ясно, что уже давно там за миллиард зашкалило. Время —
деньги, но деньги — это не время, а умение идеально
приспособиться к хроническим недостаткам российской
действительности.

Николай Аксененко стал первым послесталинским министром путей
сообщения, вошедшим в правительственную верхушку. До него так
высоко поднимался только Лазарь Каганович, истово служивший
вождю. Аксененко служил только карьере, если не считать
раболепного поклонения Семье, которая так и не дотянула своего
фаворита до премьерского кресла. Совсем немного не дотянула.
Татьяна Дьяченко зашла к отцу, и тот при ней позвонил в Думу
Селезневу, сказав, что вносит кандидатуру Аксененко на пост
премьера. Это было утром 17 мая 1999 года. История известная.
Неизвестно было только одно: крыша у гаранта поехала или же
что-то еще случилось. Татьяна уже поздравила по телефону
Аксененко и сказала, чтобы открывал шампанское — указ президента
направлен в Думу. Пока выслушивала ответные слова благодарности,
Ельцину закатил истерику Чубайс, лоббировавший Степашина. Гарант
струхнул и послал фельдъегеря вернуть указ на Аксененко.

В то утро Селезнев был просто ошеломлен. Полчаса назад он
слышал от Ельцина о представлении кандидатуры Аксененко, а
Котенков вдруг заявляет, что на пост премьера предлагается
Сергей Степашин. «Я же утром мыл уши!» — воскликнул Селезнев, и
ему поверили, что так оно и было. К моменту своего отбытия в
Сочи гарант успел забыть, кто у него назначен премьером, и когда
в аэропорту, за несколько минут до отлета, Степашин представил
Ельцину своего преемника на посту министра внутренних дел
Владимира Рушайло, тот вдруг сказал: «Сергей Вадимович, вы
хороший министр, отлично боретесь с преступностью, навели
наконец порядок в делах. Продолжайте работать в том же духе —
зачем нам второй министр?..».

«Борис Николаевич, — залился свежей краской Степашин, — я уже
не министр, я премьер-министр...». Ельцин страшно удивился и
сказал: «Так и совмещайте!» И подписал указ на Рушайло.

«Я за рынок, но не за базар», — любил повторять Аксененко, и
Ельцину, не видевшему разницы между тем и другим, нравилась это
слышать. Нравилось, когда в его присутствии хвалили нового
кремлевского спонсора: «Очень энергичный руководитель, всегда в
движении, в динамике...». В МПС Аксененко переносили плохо:
«Неприятный, не видящий вокруг себя никого, нахрапистый человек,
с вечно опущенными глазами, не смотрящий в глаза собеседнику.
Никогда никому не говорил «здравствуйте», а это страшное
оскорбление на железной дороге...».

С оскорблениями — ладно. Став в 1997 году с подачи Немцова
министром путей сообщения, Аксененко создал за короткое время
833 коммерческие структуры, из которых лично опекал
принадлежащие сыну, племяннику и иным доверенным лицам. Особым
расположением министра пользовалась швейцарская компания
«Трансрейл», через которую шли расчеты за перевозку апатитового
концентрата и угля — это сотни миллионов долларов — шли они шли,
а куда уходили, знает только сын министра — Рустам Аксененко. В
той же Швейцарии процветала на экспорте российских удобрений
компания «Истерн Фертлигер Трейдинг», принадлежащая Рустаму. А в
Петербурге, где Николай Емельянович до переезда в Москву
руководил Октябрьской железной дорогой, у всех на слуху имя
Сергея Аксененко, племянника министра, под которого была создана
экспедиторская компания «Евросиб СПб», получавшая 56 процентов
скидки от действующего тарифа.

На большой государственной дороге возникли в Питере «Балтийский
торговый дом», «Балтийская строительная компания»,
«Дельта-универсал», фирма «АККУС». Название последней прямо
указывает на фамилии владельцев — Аксененко и Куст (бывший
начальник коммерческой службы Октябрьской железной дороги).

Самый серьезный ущерб государству, а в какой-то степени и
репутации Аксененко, нанесла деятельность питерского «Евросиба».
Племянник министра официально числился в этой компании
заместителем гендиректора по экономике, а генеральным Николай
Емельянович сделал своего бывшего сослуживца по Новосибирску
Николая Никитина. «Евросиб» очень скоро обернулся монополистом
среди экспедиторских компаний Петербурга, а затем вошел в тройку
крупнейших компаний России, работающих в сфере железнодорожных
перевозок. Помимо прямых экспедиторских заказов «Евросиб»
получил официальный статус продавца цветных металлов, которые
Октябрьская железная дорога принимала от предприятий-должников.
Одновременно вошел в число акционеров железнодорожного
Балтийского банка. Словом, «Евросиб» неизменно оказывался на
пути мощных финансовых потоков. И на пути крупных финансовых
скандалов.

Через год после отъезда старшего Аксененко в Москву, где он
стал заместителем у своего учителя — министра Анатолия Зайцева,
младший не поделил навар с гендиректором «Евросиба» Николаем
Никитиным. Более того, Сергей Аксененко задолжал Балтийскому
банку 100 миллиардов рублей. Министр, разобравшись в ситуации,
потребовал вернуть деньги. На этом закончилась спокойная жизнь
Зайцева. Обаятельный и нахрапистый «кондуктор без тормозов»
быстро довел своего учителя до инфаркта, из которого врачи
вытаскивали его три месяца. Прямой, как шпала, Аксененко сошелся
на почве взаимных интересов с тогдашним первым вице-премьером
Немцовым и сам стал министром. Зайцева спровадили руководить
Октябрьской железной дорогой. Но и там спокойная жизнь ему
только снилась.

В октябре 1997 года стреляли в заместителя Зайцева Вадима
Морозова, пытавшегося взыскать деньги с «Евросиба».
Промахнулись. Морозов плюнул на все и уехал в Воронеж. А Зайцев
продержался до мая 1998-го, когда его отправили в отставку
приказом премьер-министра Кириенко. Аксененко и Немцов убедили
Кириенко, что согласие на увольнение Зайцева получено, как того
требует закон, от соответствующих субъектов Российской
Федерации. На деле такого согласия не то что не было, но даже и
вопрос об этом не ставился.

Обмануть Кириенко несложно, он сам обманываться рад. Туго пошли
отношения с бывшим компаньоном Сергея Аксененко Николаем
Никитиным. К тому времени арбитражный суд признал «Евросиб»
банкротом, и на все имущество компании был наложен арест. Та же
участь светила и племяннику министра. Никитину пригрозили
физической расправой, и он, дрогнув, сумел каким-то образом
вытащить из-под догляда судебных приставов акции Балтийского
банка, принадлежавшие «Евросибу», и продать их в оплату долга
Сергея Аксененко.

Незаконная сделка рано или поздно обнаружилась бы, а вместе с
нею и все остальное. В Петербурге уже поговаривали, что стоит
только Никитину дать показания, как министр Аксененко загремит
на нары вместе со своим племянником. Поторопились с таким
суждением. Месяца не прошло, и Никитин был застрелен в подъезде
собственного дома, а Сергей Аксененко, не дожидаясь похорон
своего компаньона, отбыл на горнолыжный курорт в Австрию.

Вот тогда министр внутренних дел Степашин впервые произнес свою
фразу: «Ой, пропадем с иродом!..».

Чистые труды

Следователи Генпрокуратуры долго раскапывали пространство
вокруг «путей обогащения». Процесс контролировал лично Устинов:
«Что, накопали на миллион долларов? Мало, копайте дальше!»
Тактика в принципе неверная. Подряд копать там — жизни не
хватит. Надо было использовать основную идею реформы МПС,
которую не успел осуществить Аксененко, то есть раздел
железнодорожной собственности на две части, и копать там, где
укрыты его интересы. По замыслу бывшего министра, доходная часть
— вокзалы, вагоны, цистерны, контейнеры и склады временного
хранения грузов — должны были окончательно перейти в частные
руки, а рельсы, шпалы, стрелки и ремонтная база остаются за
государством. И голова не боли.

«Я последователен, — любил повторять Аксененко. — Никто не
обвинит меня в непоследовательности». Тотальное воровство на
большой дороге, видимо, тоже нуждается в какой-то идеологии,
отсюда и декларация, хотя как раз в непоследовательности никто
Аксененко и не обвиняет.

Миллиардные долги в бюджет он объяснял исключительно кризисом
неплатежей, и все в правительстве его понимали: «живых» денег ни
у кого нет, а взаимозачеты по бартеру бюджет не наполнят. Под
это понимание министр пробил себе право самостоятельно оценивать
стоимость оказываемых дорогой услуг и манипулировать системой
тарифов. Хотя, по логике вещей, если денег нет, то повышение
тарифов их не прибавит, а скорее наоборот.

Услуги по перевозке стали намного дороже, потому что между
дорогой и грузоотправителем образовалось ненасыщаемое
посредническое звено. Изношенные рельсы скрежетали, колеса
стучали, прибыль последовательно проносилась мимо бюджета. «У
нас страшный дефицит вагонов и цистерн, — жаловался Аксененко на
заседаниях правительства. — Ну просто страшный!..».

Он правду говорил. Вагонов не хватает, цистерн почти не
осталось. Заинтересованные лица валялись в ногах у
железнодорожного начальства, надеясь выпросить хоть с десяток
цистерн. Начальство разводило руками: «Страшный дефицит...».
Когда клиент дозревал до инсульта, следовала наводящая
подсказка. Желанные цистерны можно раздобыть у коммерческой
экспедиторской службы. Она рядом и даже не за углом, а на том же
этаже, в соседнем кабинете.Клиент решает проблему. Но не по
госрасценкам МПС, а по рыночному тарифу, к которому министерство
не имеет ни малейшего отношения — это же рынок, стихия... Рынок,
но не базар. Никакого торга не будет. Скажем, стоимость одного
20-тонного контейнера — всего полторы тысячи рублей, но реально
его можно заказать у коммерческой структуры за 700 долларов. Еще
круче обходится аренда дефицитных рефрижераторов, выделенных из
резервного фонда министра придорожным коммерсантам.

Арендная плата за один холодильник на колесах составляет по
госраценкам всего 540 рублей в сутки. Исходя из этой цифры, МПС
платит государству налог с оборота. На самом деле такой цены не
существует в природе, она по меньшей мере на порядок выше.
Разница частично уходит на счета внебюджетного фонда, частично в
сейф или в кейс министра. Равно как и плата за услуги,
оказываемые на так называемых складах временного хранения, при
которых организованы таможенные посты — личное изобретение
Аксененко.

Полномочия коммерческих СВХ оговорены специальным тарифным
руководством МПС, а реально их диктуют чисто конкретные
«пацаны». Братки в основном и держат склады. Поступают туда,
допустим, вагоны с китайским товаром, а по бумагам растаможки
проходят какие-нибудь пуговицы или маринованные огурцы. Если
кому не нравится система фирменного обслуживания — вагоны могут
и месяц простоять на запасных путях, дожидаясь решения вопроса.
За простой каждого — 12 долларов в сутки.

Директор Центра фирменного транспортного обслуживания МПС
Александр Анненков рискнул однажды вслух высказать неодобрение
криминализации системы. У Аксененко моментально отвердел
малоприметный подбородок бывшего боксера — верный признак
подступившего гнева. «Я вижу, мой порядок раздражает некоторых
либералов, — заявил он. — Но я считаю, что сегодня крайне важно
собрать в один кулак все наши скромные возможности, чтобы
концентрировать усилия на основных направлениях развития...».

Ну, слово тут за слово: реструктуризация, глобализация,
модернизация... И мат-перемат. Примерно через неделю
несговорчивому Анненкову позвонил веселый неизвестный и
предложил встретиться на Чистых прудах с целью предметно
обсудить чистые труды Центра фирменного транспортного
обслуживания. Это было в субботу, и черт дернул Анненкова
согласиться на совместную прогулку. Жил он неподалеку. Дошел до
места рандеву пешочком. Неизвестный улыбался навстречу, но не
разобрать было, что он там бормотал, пока вынимал из кармана ТТ.
Киллер выпустил в директора всю обойму. Это просто чудо, что
Анненков выжил, лишившись почки. Выжив, навсегда отказался от
собственного мнения относительно фирменного транспортного
обслуживания в клановом хозяйстве МПС.

Но самое любимое детище бывшего министра действительно зарыто в
землю. Тут копать и копать. Общая протяженность российских
железных дорог, как уже сказано, составляет 87 тысяч километров.
А вдоль них тянется полоса отчуждения. Зона, где ничего нельзя
строить. Но это не означает, что вообще ничего нельзя. У
Аксененко родилась идея протянуть вдоль железнодорожного полотна
оптоволоконный кабель и создать компанию «Транстелеком».
Эксплуатация системы связи, по всем расчетам, должна приносить
колоссальную прибыль, но прежде надо вложить немалые средства.
«Я последователен», — сказал самому себе Аксененко, и МПС стало
ежемесячно выделять на «развитие информационных технологий
отрасли» свыше 50 миллионов долларов.

Идея действительно недурна, и прибыль обещает приносить гораздо
больше, чем получает монополист в области связи -«Ростелеком».
Характерная последовательность тут в чем. Государство
инвестирует дорогостоящий проект, а когда все будет готово,
прибыль пойдет в частные руки. Компания «Транстелеком«уже
объявила о продаже 49 процентов своих акций, причем одним
пакетом. Скорее всего Николаю Емельяновичу он и достанется. Или
уже достался. Никто не знает, какая там цепочка подставных
фигурантов. Никто — потому что прокладку оптоволоконного кабеля
и компьютеризацию железных дорог, то есть стратегического
объекта, Аксененко доверил иностранным фирмам, хотя при МПС
существует свой НИИ «АЦ Желдоринформзащита МПС РФ».

Странно, что это дело еще не дошло до ФСБ. Ведь если
иностранные фирмы разрабатывали компьютерную программу и
устанавливали оборудование, то с их помощью легко можно
проникнуть в информационную базу МПС, фиксирующую и военные
перевозки. Возят по дорогам не только нефть, уголь или огурцы.
Случается, что и ракеты. В связи с этим у Аксененко не шла из
головы однажды проявленная нелояльность директора Центра
фирменного транспортного обслуживания Анненкова. В компьютерах
Центра ФТО хранилось слишком много лишней информации, в том
числе и той, что считалась коммерческой тайной МПС. Если она
вдруг станет доступной недругам, то генпрокурор уже не скажет:
«Мало, копайте дальше!»

Следовало вынести проблему за скобки как малосущественную. И
однажды ночью Центр ФТО ограбили. Сняли решетку с окна при
помощи обыкновенных кусачек и утащили в неизвестном направлении
всю информационную базу — копать вам, не перекопать. Как у
Чехова получилось: злоумышленники свинтили гайки с рельсов. Но у
Чехова их сразу поймали, а тут МВД — ну ничего не может. Это
ужасно, ужасно... Ведь он уже готов был принять всенародную
любовь на посту президента, а какого героя ему суждено сыграть
вместо этого? Взгляд вождя отрепетирован и оставлен на завтра —
копать вам...

Накопали. И накопали немало. Касьянов на встрече с Устиновым
покрылся холодным потом. Тут же напросился к Путину и сказал,
что Аксененко необходимо отправить в отставку немедленно. С
компроматом убийственного содержания помогли прокурорским
следователям бывшие сослуживцы Николая Емельяновича, коих он
увольнял косяками, когда стал министром. А ведь они тоже платили
за свои должности большие деньги. В 1997 году должность
начальника дороги стоила, к примеру, миллион долларов, пост
заместителя министра — раз в пять дороже. Такие инвестиции в
личную карьеру — и впустую? Не пойдет. Как ты, так и с тобой.

Выждав какое-то время, отставные железнодорожные генералы дали
знать в Генпрокуратуру, где и что зарыто у Аксененко в зонах
«государственного отчуждения», и Касьянов стал бледный, а
Николай Емельянович затосковал. Было от чего. Скажем, только с
«Сибнефтью» Абрамовича и Березовского проведено
экспортно-импортных сделок с фиктивным таможенным оформлением —
общим числом 6393. После с ними и Дерипаской у него испортились
отношения, и это естественно, коль Семью он уже не спонсировал и
прежнего влияния лишился. Алюминиевый магнат Олег Дерипаска
посматривал на «кондуктора» свысока, и тот в отместку втрое
взвинтил тарифы на перевозку цветных металлов. «Русский
алюминий» едва не стал банкротом. Общими усилиями уговорили
Аксененко отработать назад с тарифами, но сам он был уже
обречен.

Тут и Чубайс высказался вполне определенно в том смысле, что
Аксененко пора дать командировку в его собственную юность, когда
он в качестве дежурного по станции Вихоревка разводил поезда,
чтобы понял, как она была хороша — юность.

Развели Аксененко беспощадно. От всего сияющего остались только
круги под глазами. Хорошо не вспомнили про рельсы, которых
Аксененко закупил в Японии на 33 миллиона долларов, в то время
как отечественные сталепрокатные производства простаивали без
заказов. Еще лучше, что запамятовали про 500 миллионов долларов,
«освоенных» им на идее высокоскоростной магистрали Москва —
Петербург.

А «заказал» Николая Емельяновича Борис Немцов, потаенно
мечтавший сесть на его место. Чубайс не возражал, однако после
падения Вяхирева не рискнул продавливать его кандидатуру, самому
бы усидеть до лучших времен. Волошин обещал посодействовать, но
тем, видимо, все и кончилось, не начавшись. Чтобы избежать
нашествия в МПС правых сил, жадных до времени, которое деньги,
отыскали на дачном участке советского еще министра Геннадия
Фадеева, справедливо рассудив, что старый конь борозды не
испортит.

Долгая трудовая биография «поднявшегося от земли» Аксененко
завершилась сомнительным многоточием. Завис в графе «нецелевые
расходы» договор с рекламной компанией, которая за 170 тысяч
долларов в месяц обязалась лепить новый, ничем не замутненный
имидж сильного руководителя Аксененко. Образ отбрасывает
огромную тень несказанного, поэтому невозможно представить, что
там творчески замышлялось.

Ну да, в конце концов «Лебедь» Анны Павловой тоже появился на
свет из жеста усталой прачки, которую Сергей Лифарь случайно
увидел в запотевшее окно прачечной...

29-30 января 2002 года.

Москва — Рига


РУБРИКА
В начало страницы