Вести сегодня, общественно-политическая газета Латвии
17 (760) 21.01.02
Борис ЦИЛЕВИЧ, депутат 7-го Сейма, фракция ЗаПЧЕЛ.
Полшага вперед, два шага назад

ОБСЕ и даже НАТО громко и безапелляционно потребовали отмены
языковых ограничений для кандидатов в депутаты. Впрочем, это не
смутило большинство Сейма: привыкшее к беззубому морализаторству
международных организаций, оно отказалось менять законы о
выборах. И тогда в ситуацию вынуждена была вмешаться госпожа
президент.

6 декабря прошлого года В. Вике-Фрейберга заявила о двух
проблемах: языковых требованиях для кандидатов в депутаты и
искажении личных имен нелатышей, предписанном Законом о
госязыке. Впрочем, начавшись с заботы о соответствии законов
Латвии демократическим принципам, президентская инициатива
быстро трансформировалась в более привычные формы...

О проблеме имен речь уже не идет — хотя по масштабам кампания
«латышизации» нелатышских имен и фамилий сопоставима, пожалуй,
только с практикой Болгарии последних лет коммунизма, когда были
насильственно «болгаризированы» имена многих тысяч болгарских
граждан турецкого происхождения. Тогда все правозащитное
сообщество и демократические государства резко осудили эту
тоталитарную практику. Что не позволено коммунистам, допустимо
для «молодой демократии» — так, что ли?

Поправки в избирательные законы все еще обсуждаются в
разнообразных комиссиях и на совещаниях. Президент в очередной
раз выражает готовность представить соответствующий законопроект
в Сейм, но явно не торопится. Возможно, эта бурная деятельность
— пиар-кампания, цель которой — обеспечить голосование за
поправки большинства Сейма. Отчасти это так, но, полагаю,
основная цель в другом.

Зачем вообще президент вмешалась в языковые дела? В первую
очередь, для того, чтобы обеспечить закрытие миссии ОБСЕ.
Изменение законов о выборах было одним из основных условий
закрытия миссии, а большинство Сейма предложенные ЗаПЧЕЛ
поправки отклонило. Как быть? В этой ситуации заявление
президента нужно было, чтобы предоставить «ликвидатору» миссии
П. Сомнеби хорошую «отмазку» для позитивного доклада.

Впрочем, собранные президентом эксперты (среди которых,
понятное дело, не было ни членов неправительственных
организаций, ни политиков, представляющих национальные
меньшинства) быстро перешли на другие вопросы — в частности,
«защиту госязыка в частной сфере» (именно за попытки реализовать
подобные идеи ЕС жестко раскритиковал первоначальные варианты
Закона о госязыке). Президентские эксперты поддержали
законодательный запрет на использование языков меньшинств в
самоуправлениях, что делает практически невозможной ратификацию
Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств, ведь
официальное использование языков меньшинств в местах их
компактного проживания — одна из основных норм этой конвенции.

Следующим шагом стало официальное учреждение Комиссии по
госязыку. В принципе, работа такой комиссии могла бы иметь
смысл, если бы она предложила какие-либо другие формы заботы о
латышском языке, кроме привычных методов: законодательных
ограничений и запретов на использование других языков. Впрочем,
верится в это с трудом, особенно после первых высказываний
свеженазначенного председателя комиссии поэтессы Мары Залите.

Возможно, сиюминутная задача комиссии — пропагандистское
обеспечение президентских поправок к избирательным законам. Но
комиссия ведь не «одноразовая», чем она будет заниматься потом,
после того, как эти поправки будут приняты (или отвергнуты, что
пока выглядит более вероятным)?

Идея ясна: соблюсти «языковой баланс», причем уступить в
малозначительных вопросах, зато взять реванш в гораздо более
болезненных. В самом деле, языковые ограничения для кандидатов в
депутаты явно противоречат основным принципам прав человека и,
несомненно, должны быть отменены. Однако на практике эти
ограничения касаются весьма небольшого круга людей и даже на
результаты выборов практически не влияют. У основной «партии
национальных меньшинств» — ЗаПЧЕЛ — более чем достаточно сильных
кандидатов, свободно владеющих госязыком.

Зато подчеркнутая готовность президента пойти на такие
«уступки» (даже не сами «уступки») дает хороший предлог для
закручивания гаек в других областях, намного более важных и
задевающих интересы сотен тысяч русскоговорящих латвийцев.
Свежий пример: президент вполне удовлетворилась бодрым рапортом
министра образования К. Грейшкалнса относительно готовности
средних школ к переходу на латышский язык обучения и поспешила
заявить, что закон об образовании менять не нужно. Не важно, что
рапорт министра в корне противоречит даже мнению самих
министерских чиновников, — если реальность не соответствует
политическим устремлениям комиссара от Народной партии, тем хуже
для реальности!

Президент предпочитает не касаться и других по-настоящему
болезненных языковых вопросов. Таких, например, как
законодательный запрет принимать жалобы на любом языке, кроме
латышского, даже в тех самоуправлениях, где русскоговорящие
граждане составляют абсолютное большинство. А ведь этот запрет
фактически лишает малоимущих жителей Латвии возможности
реализовать свои гарантированные законом права и, таким образом,
представляет собой дискриминацию по признаку языка. Не говорит
президент и о дискриминационных языковых ограничениях для
частных радиостанций и ТВ-каналов — прямом нарушении принципа
свободы слова...

Вспоминается анекдот времен перестройки. Директор военного
завода жалуется: занялись конверсией, проектируем легковой
автомобиль, но как ни стараемся — в итоге все равно танк
получается... Точно так же получается и с языковыми инициативами
президента. Вроде бы «заботу о национальных меньшинствах» хочет
продемонстрировать, а в итоге — опять же закручивание гаек.

Вывод? Он хорошо известен. Нечего надеяться на доброго дядю
(или тетю). Они нашего мнения спрашивать не собираются.
Положение с правами меньшинств в Латвии не изменится к лучшему,
пока наши представители не будут иметь достаточно сильных
позиций во власти. Кстати, до выборов 8-го Сейма осталось всего
9 месяцев...

РУБРИКА