Час, Ежедневная русская газета Латвии
265 (1291) 10.11.01
Элина ЧУЯНОВА
«Государству не хватает решимости на поступок»

Только родной язык поможет сохранить русскоязычную
интеллигенцию

Фото из архива.Интересно, как писать «не» c глаголами?

Готовы ли русские средние школы к переходу на латышский язык
обучения? Когда спрашиваешь об этом у разумных людей, слышишь в
ответ: совершенно нереально. Руководитель Латвийской ассоциации
преподавателей русского языка и литературы, доцент отделения
славянских языков филологического факультета ЛУ Татьяна Лигута
предлагает ставить вопрос иначе: «А зачем это надо?»

Элина ЧУЯНОВА

— Татьяна Викторовна, на заседании консультативного совета
министерства образования вы как эксперт выступили в защиту
лашоровской билингвальной концепции, и теперь у русских школ
Латвии появляется выбор. Какие же аргументы вы привели на
обсуждении?

— Как научный исследователь, считаю ее для русских школ самой
оптимальной. Это единственная программа, которая ставит обе цели
— и изучение латышского языка, и сохранение и развитие родного.
Интересно, что другие рецензенты написали так: дескать, и в
министерских программах сказано, что задача школ нацменьшинств —
подготовка к интеграции при сохранении родного языка, так что же
здесь нового? На самом деле достоинство лашоровской программы
именно в том, что в ней уделяется равноценное внимание и
латышскому языку, и русскому. В то время как в официальной
программе о родном языке сказано вскользь. Имеющиеся четыре
модели министерства ведут не столько к ассимиляции, сколько к
маргинализации. И это страшнее всего.

— Почему вы так думаете?

— В конечном итоге эти дети не переходят на латышскую культуру
— это было бы еще ничего. Они ощущают ее чужой, а русской просто
не знают. И остаются вне круга культуры вообще. Я вижу примеры
того, как русские дети учатся в латышской школе и не умеют
писать по-русски. Конечно, многое зависит от человека, от его
семьи. Я смотрю на наших студентов — среди них всегда есть
какая-то часть интеллигентов в первом поколении. А это значит,
что они получили основы именно в школе. Но ведь если не будет
русской школы, они же к нам не придут. Только родной язык
поможет нам сохранить русскоязычную интеллигенцию.

— А если сравнить первокурсников нынешних и двадцатилетней
давности, есть разница?

— Они теперь совершенно другие, более открытые, но и... менее
грамотные. Тому много причин. Во-первых, компьютеризация:
поставил специальную программу — машина твои ошибочки и
исправит. Во-вторых, меньше читают. А ведь люди, которые много
читают с детства, тем самым закладывают зрительную основу
грамотности. Если ты не читаешь, откуда тебе знать, как должно
выглядеть слово? В-третьих, сокращение количества часов в школе
на русский язык и изменение программы. Еще одна причина —
латышизация русского языка. Теперь научиться правильно писать
«не» с глаголами будет гораздо труднее: ведь на уроке русского
языка надо писать раздельно, а на билингвальных (читай —
латышских) предметах — вместе.

— Татьяна Викторовна, как вы считаете, состоится в 2004 году
переход русской средней школы на латышский язык обучения или
все-таки здравый смысл возьмет верх?

— Сказать этого не может никто. Но начинает появляться
некоторая надежда. Что мне внушает оптимизм? То, что начали
выступать директора школ, перестали бояться. Рассказывали, что
на директорской конференции в 15-й средней школе педагоги, как
только разошлись по рабочим секциям, начали почти кричать.
Телеоператоры вели съемку, но даже это не испугало собравшихся.
Потому что у людей накипело. Точно так же и с родителями. Их
робких протестов старались не замечать, и получалось, что все
вроде как согласны. Но недовольство накапливается.

— Некоторые школьные администраторы признаются: «Когда уж совсем
прижмет, возьмем статус русской национальной школы»...

— Ни одна школа не будет этнически чистой — мононациональной.
Конечно, есть русские, которых устраивает этот вариант. Значит,
он должен быть. Есть люди, считающие, что русская национальная
школа — православная, есть и желающие ориентироваться на
фольклор. Русская школа должна быть разной. Мне кажется, что
наша культура давно не ориентируется лишь на фольклор.
Особенность русской культуры в том, что ее создавали далеко не
только русские. Если вспомнить, то это греческие основы книжной
культуры, которая развилась на русской почве. Кремлевские соборы
кто строил? Итальянцы. А самый русский художник кто? Левитан.
Что совершенно не мешает ему быть евреем. Думаю, главное здесь —
язык. Именно он несет в себе некое мироощущение. Поэтому я
считаю, что вся современная школа, ориентированная на русский
язык и культуру, и есть по сути русская школа.

— Недавно один из участников «часовского» интернет-форума
высказал мысль: а слабо и латышским школам перейти на
билингвальное обучение, тем более что у нас на дворе интеграция?

— Наша ли это забота? Впрочем, об этом начинают говорить сами
латыши, потому что их дети в каком-то смысле могут оказаться
обделенными. Тут уместно заметить, что билингвизм даже не
закреплен законодательно, это всего лишь правило перехода от
старого закона к новому, где есть пункт о билингвальном
образовании с 99-го года и об обучении в средней школе только на
латышском языке с 2004 года. Что это значит? Что другие языки
вообще исключаются из образования — и английский, и немецкий. Я
понимаю, на деле никто эти языки не будет трогать, но формально
нельзя будет преподавать предметы в средней школе даже
билингвально и даже в латышско-английском варианте. Английская
гимназия не сможет вести какие-то предметы на английском языке.

— Это значит, что кому-то, как обычно, закон будет писан, а
кому-то — нет?

— Да. Поэтому я предлагаю исправить статью о переходе средней
школы на латышский язык обучения: во-первых, 2004 год поменять
на 2008-й, когда пойдут в 10-й класс те, кто начал с 1-го
заниматься по билингвальным программам. Срок будет по крайней
мере обоснован. Во-вторых, дополнить его формулировкой: с 1
сентября 2008 года средние школы начинают обучение на латышском
языке или билингвально. По тем или иным билингвальным моделям
работает система образования во многих странах. Но только у нас
это было сделано с места в карьер.

— Вроде бы мы с эстонцами соседи и где-то братья по разуму —
откуда же такая разница в подходах к образовательной реформе?

— Я где-то слышала, что эстонцы по своей натуре прагматики, а
латыши — романтики, которые хотят все сразу и прямо сегодня.
Все-таки наше спасение — в родном языке. Разумеется, при
глубоких, отчасти суровых требованиях в отношении знаний
латышского.

— Как только наши чиновники слышат возражения, они сразу встают
в позу и говорят: «Здесь Латвия, и будьте добры...»

Фото Сергея Аболиньша.Доцент филологии Татьяна Лигута.

— Самое интересное, что аргументов никто не приводит. Общество
как-то странно ставит вопрос: будут ли готовы русские школы к
переходу на латышский язык обучения в 2004 году? Мне кажется,
что вопрос надо ставить совсем по-другому: «Зачем это надо?»
Получается, что это вроде какой-то большой секрет... латышей.
Мне бы очень не хотелось так говорить, но увы. Выдвигается
мысль, что это поможет нелатышской молодежи быть
конкурентоспособной, знать латышский язык и культуру. Но тут же
директора, да и сами чиновники говорят: русские дети
конкурентоспособны и с каждым годом все лучше овладевают
латышским. Это логично: если программа билингвального
образования ставит своей целью, чтобы дети к 9-му классу уже
были готовы слушать все предметы на латышском, почему же они к
концу 12-го вдруг снова станут к этому не готовы, оставаясь на
билингвальном методе? Какое чудо с ними должно произойти?

Вообще нашему государству не хватает решимости на Поступок. Оно
никак не может один раз вымолвить: вы — тоже наши люди. Что
опять-таки сделали эстонцы. У нас об этом пока говорит только
президент. Время от времени государство делает какие-то
встречные шаги, но делает их неуклюже — занесет ножку, а потом
стоит и долго размышляет, шагнуть вперед или остаться на месте.
И когда оно в конце концов ставит ногу, это оказывается уже
никому не нужным.

РУБРИКА