Коммерсант Baltic, Аналитический еженедельник
36 (101) 23.09.01

К оценке геополитического положения Европы

Под «Европой» мы будем понимать, не континент, а господствующую
на земном шаре индустриальную цивилизацию. «Европа» — это
высокие технологии и высокий уровень жизни, общемировая
транспортная сеть. «Европа» — это привычный нам способ
существования.

Чем дальше от 11 сентября, тем больше вопрос КАК это случилось
трансформируется в ЧТО вообще случилось. И ПОЧЕМУ. Kb предлагает
статью петербургского историка и литературоведа Сергея
Переслегина, написанную три года назад. Тогда она читалась как
один из многих футурологических прогнозов. Сейчас — как
предсказание неизбежного.

Первая гибель Европы

Европейская цивилизация ведет свою историю от Римской империи.
Основанная на идеях государственности, формального права,
веротерпимости, оплачивающая свое существование за счет единой
налоговой системы и развитой торговли, империя имела если не
все, то почти все атрибутивные признаки современного
цивилизованного государства.

Крушение Западной Римской империи сопровождалось деградацией
военного искусства. Техническое и организационное превосходство
римлян над варварами до поры до времени спасало положение. Но со
временем римское оружие распространилось по периферии, а ничего
принципиально нового империя уже не в состоянии была изобрести.
Численное же превосходство варваров осталось.

Результатом была катастрофа. Первая в истории «Гибель Европы».

Межцивилизационный конфликт

Европеец способен понять и принять ценности ислама, как и любые
другие ценности. Но именно «как любые другие». А ислам не
рассуждает в рамках концепции свободы выбора. «Запад» отличается
от «Юга» не тем, что в одинаковых ситуациях представители этих
цивилизаций принимают разные решения, а тем, что принимают они
их по разным мотивам. Отличие лежит в самой структуре психики и
не может быть преодолено. Тем самым невозможно подлинное
взаимопонимание.

Длительное время в силу географической разобщенности
взаимодействие между цивилизациями было сравнительно слабым
(хотя в это «слабое» взаимодействие входили и крестовые походы,
и разгром Византийской империи, и бесчисленные «турецкие
войны»). Сейчас, однако, структуры пришли в столкновение.
Поскольку системы ценностей борющихся сторон отрицают друг
друга, конфликт не может быть разрешен мирным путем.

Геополитическая ситуация: история

ПАПА РИМСКИЙ УЗНАЛ О ТЕРАКТЕ ВО ВРЕМЯ ПРИЕМА В ВАТИКАНЕ.

Успехи европейской культуры в XIX столетии привели к
выраженному преобладанию западных ценностей над традиционными.
Превосходство западного мышления проявлялось в товарном
производстве, в оснащении армии. Попытки остановить культурную и
торговую экспансию силой религии или силой оружия подавлялись.
«Юг» был принужден к обороне. «Бог франков дает им на земле то,
что Аллах обещает нам лишь на небе»...

Однако «имеющий преимущество обязан атаковать под угрозой
потери преимущества». В данном случае под «атакой» понимается,
конечно, не военная оккупация исламских стран и даже не
«включение» их в западную политико-экономическую систему.
Межцивилизационный конфликт разрешается на уровне столкновения
ценностей, на уровне подчинения менталитета противника.
Европейские ценности ориентированы на такие абсолютные
постулаты, как свобода и развитие. Замедление, остановка, откат
в развитии — выигрыш традиционалистов. Любой отказ от свободы —
опять-таки выигрыш традиционалистов.

Психологический аспект

Рассмотрим обстановку, сложившуюся в Западной Европе и США, с
точки зрения абсолютного приоритета этих ценностей — свободы и
развития.

Попытки довести терпимость к чужим мнениям и интересам до
логического предела в полном соответствии с законами диалектики
оборачиваются абсолютной нетерпимостью. Существуют две
«лакмусовые бумажки», позволяющие проверить общество на уровень
свободы: наркотики и секс. И то, и другое — личное дело
человека, общество не затрагивает и не может им регулироваться
(с точки зрения европейских ценностей). Вопрос должен стоять
лишь об отсутствии прямого принуждения. (Именно прямого —
реклама, например, таковым не является.) Никто не вправе
навязать человеку потребление наркотика. Но никто и не вправе
помешать ему купить данный товар. Точно так же никто не вправе
принудить человека к сексуальному контакту. Но при наличии
обоюдного согласия вопрос выпадает из компетенции общества и
государства. Так в теории.

На практике борьба с наркотиками в США и Западной Европе
переросла в настоящую войну с миллиардными затратами, убитыми и
ранеными и, разумеется, без всякого осмысленного результата.
Запрещены даже научные исследования в области психоделиков,
считавшиеся перспективными в шестидесятые.

Со свободой секса дело обстоит даже хуже. В США и ряде других
стран карается предоставление подростку любой сексуально
окрашенной информации (вплоть до рекламы джинсов, обернувшейся
крупнейшим американским политическим скандалом 1995 г.).
Количество осужденных по «сексуальным» статьям в США и Европе
быстро растет, при этом суд, как правило, исходит из презумпции
виновности обвиняемого, что противоречит нормам европейского
права.

Ограничение свободы на Западе рамками наркотиков и секса,
конечно, не ограничивается. Нарушается свобода распространения
информации — прежде всего соглашениями по авторскому праву,
уголовным преследованием хакеров, законами, направленными против
Internet. Налоговая система современной западной страны содержит
в себе столь выраженные механизмы отрицательной обратной связи,
нивелирующие доходы, что вспоминается ленинский принцип
«экспроприации экспроприаторов».

Рассмотрим ситуацию со второй фундаментальной западной
ценностью — развитием. Если понимать развитие как экспансию, то
за последние десятилетия области земли, контролируемые Западом,
только сокращаются. Это не имело бы принципиального значения,
если бы, отказавшись от примитивной военно-политической
экспансии, Запад заменил ее продвижением в космос или в глубины
океана. Увы, космические программы были заморожены в начале 70-х
годов и потеряли темп.

Развитие как познание: никогда Европа так не ограничивала свои
интересы, как в последней четверти XX века. Дело дошло до того,
что научные исследования стали запрещать ученые! За двадцать
пять лет мы существенно продвинулись только в информационных
технологиях. Для того чтобы переломить тенденцию, этого успеха
недостаточно. Стараниями разных общественных групп (в первую
голову «зеленых») задержано развитие энергетики (начиная с
ядерной, но не ограничиваясь ею), ракетостроения,
клонирования... список можно продолжить. В результате за 25 лет
развития не произошло существенного технологического скачка в
какой бы то ни было области, за исключением компьютеров.

Итак, в области столкновения идей Запад в последние десятилетия
потерпел тяжелое поражение. Его ценности перестали
распространяться и оказались поставленными под сомнение даже на
самом Западе. Привело это, естественно, к «фундаменталистскому
наступлению», вехами которого стали Иранская революция,
оккупация Кувейта, события в Алжире и Югославии.

Военный аспект

АБДУЛ САЛАМ ЗАЕФ, ПОСОЛ ТАЛИБОВ В ПАКИСТАНЕ, НЕ СТАЛ СКРЫВАТЬ
СВОИХ ЧУВСТВ.

Перейдем, наконец, к изучению чисто военной стороны проблемы.
Разве не доказала война в Заливе в 1991-м, что «Юг» ни при каких
условиях не способен противостоять военной машине «Запада»?

Заметим прежде всего, что ставка на превосходство в вооружении
часто оказывалась битой. Лучшее оружие не помогло ни Римской
империи, ни империи Чжурчженей, ни Киевской Руси. Во-первых,
оружие имеет тенденцию к распространению. В силу самого факта
взаимодействия с Западом периферия пусть с некоторым опозданием,
но получает имперские военные технологии. Различие в вооружениях
нивелируется тем быстрее, чем медленнее развиваются наука и
техника.

Что же на самом деле доказывает опыт Кувейтского кризиса? В
ходе «Бури в пустыне» была похоронена старая стратегия «Юга» и,
вероятно, родилась новая. При непредвзятом анализе противник
должен был прийти к следующим выводам:

1. Техническое превосходство европейцев является подавляющим и
не может быть нейтрализовано военными средствами.

2. Запад безразлично относится к материальным потерям.

3. Запад крайне чувствителен к людским потерям.

4. Потери среди мирного населения оказывают на Запад более
сильное воздействие, нежели потери солдат.

На основании этих выводов может быть построена новая
стратегическая концепция. Речь идет о партизанских действиях.
Точнее — о наступательной партизанской войне. То есть о
партизанских действиях на территории противника, слабые и
разрозненные попытки которых называют сейчас «терроризмом».

«Насыщающее террористическое нападение»

Итак, пусть некоторая условная «южная страна» стремится
военными методами добиться решения своих задач и готова идти на
риск столкновения с Европой. Прежде всего адекватная стратегия
должна быть не оборонительной (как в случае Кувейтского кризиса
в 1990-91 гг.), а наступательной. Военные действия должны быть
перенесены на территорию европейского противника. «Южным»
следует стремиться к максимальным людским потерям с обеих
сторон, причем, по возможности, к потерям среди мирного
населения. Это должно привести к развитию паники, общественному
и политическому кризису, выход из которого Запад будет искать на
пути «мира на любых условиях». При благоприятном стечении
обстоятельств предусматривается крушение западной цивилизации.

Этим требованиям удовлетворяет концепция «насыщающего
террористического нападения». Суть операции состоит в
организации на территории европейского противника ряда
террористических актов, направленных исключительно на
уничтожение мирного населения. При желании можно «прикрыть»
силовым «зонтиком» важнейшие военные и промышленные объекты, но
ни армия, ни спецназ, ни служба госбезопасности не в состоянии
защитить все детские сады, школы, больницы.

Массовые скоординированные действия террористических групп
приведут к панике. Нельзя заранее предсказать, какой будет
реакция подвергнувшейся нападению европейской страны, но можно с
уверенностью заключить, что она окажется неадекватной и приведет
только к усложнению обстановки. Так, возможно резкое ужесточение
пограничного контроля. Поскольку группы, естественно, будут
переброшены на территорию противника до возникновения кризиса,
ни к какому результату, кроме понижения общей связанности
транспортной сети, это не приведет. Рано или поздно паника
дойдет до стадии «охоты на ведьм» — со всеми вытекающими
последствиями.

В XXI ВЕКЕ ТАКИЕ КАРТИНЫ МОГУТ СТАТЬ ПРИВЫЧНЫМИ В ЕВРОПЕ.

К дополнительным проблемам может привести оперативная схема
«Вальс Отражений» — засылка на территорию противника безоружных
людей, имитирующих действия террористических отрядов.
Уничтожение таких групп недопустимо с позиций европейской этики
и означает победу «Юга».

Когда террор и «Вальс Отражений» достигнут максимума, наступит
время для «включения» второго этапа «насыщающего
террористического нападения» — применения биологического оружия.
Высокая связанность европейской транспортной сети делает
цивилизацию чрезвычайно уязвимой для нападения с использованием
бактериологического оружия. Практически невозможно предотвратить
появление в ряде крупнейших международных аэропортов смертников,
зараженных инфекцией с длительным инкубационным периодом.

После этого наступит момент для перехода к третьей стадии —
внезапному удару резервными, специально подготовленными
«дорогими» боевыми группами по военным объектам — прежде всего
по военным аэродромам, затем — по диспетчерским центрам,
транспортным узлам, атомным электростанциям, культурным и
историческим центрам.

За счет «эффекта насыщения» оборона полностью разваливается.
Итак, мы должны заключить, что, несмотря на колоссальное военное
превосходство Запада, существует стратегия, позволяющая, скажем
так, как минимум заставить Запад перейти к стратегической
обороне.

Падение Гипериона

Проще всего указать, что «Юг» не имеет лидера, достаточно
сильного и авторитетного, чтобы осуществить такой план. Буде же
такой появится, европейские спецслужбы устранят его и сорвут
выполнение плана.

Да, «Юг» не является единой, согласованно действующей системой,
противоречия между структурами «Юга» реальны и велики. Но ведь и
«Запад» не выдвинул за последние десятилетия лидера мирового
уровня. Люди, подобные Чингисхану, Аттиле или Тимуру, появляются
внезапно, когда обстановка «созрела» для их деятельности, когда
стратегия борьбы «варваров» против «цивилизованных народов» уже
выработана и ждет полководца, достаточно умного и жестокого,
чтобы ее применить. Межцивилизационный конфликт «Юг«-«Запад»
способен породить Аттилу.

Трудно сказать, отсчитывают ли хронометры последние месяцы или
годы существования европейского миропорядка — с высоким уровнем
жизни, единой транспортной и информационной сетью, с демократией
как основой политических институтов и свободомыслием как основой
институтов идеологических? Но предчувствие катастрофы все более
овладевает нами. Европейская империя уже начала терять свои
провинции, как некогда теряла их Римская. Потеряна Югославия.
Практически брошена Россия. Чей черед следующий? Италии — в
рамках стратегии «Апеннинского плацдарма»? Греции — в рамках
продолжения наступления на Балканах? Или, может быть, сразу
Соединенных Штатов Америки?

Сергей ПЕРЕСЛЕГИН

РУБРИКА

ОБСУДИТЬ

НАЙТИ