Панорама Латвии
205(2677) 01.09.2001
Анатолий Гончаров
Остров Кремль. Время Чубайса

Глава десятая

Президент Буш, взбешенный безудержным сливом компромата,
приступил к подготовке нового масштабного наступления на грабли.
Придя к выводу, что всевиртуальное зло исходим от российских
силовых ведомств, контролируемых лично Путиным, он отдал
негласное указание новому послу США в России Александру Вершбоу
демонстративно уклониться от участия в обязательной
дипломатической церемонии вручения президенту РФ верительных
грамот — назло кондуктору пойти пешком.

И посол пошел. Искать новую работу.

Случаи в истории дипломатии беспрецедентый. Это не просто
хамство. Это хамство техасское. «Я мягкий, но твердый», — сурово
и сухо объяснял свою позицию президент Буш на встрече со
школьниками начальных классов.

Столь же сурово о сухо затребовал к себе нового директора ФБР
Роберта Мюллера, намереваясь обсудить проблему борьбы с
воровством, С каким и где именно, не уточнял.

Роберт Мюллер понял проблему самокритично. На доклад к
президенту он явился с итогами инвентаризации в самом ФБР,
призванном защищать Америку от внутренних и внешних врагов. Из
лаконичной справки следовало, что влиятельнейшее ведомство США
только за последнее время не досчиталось в своем арсенале 449
единиц огнестрельного оружия — пucmолemoв, винтовок, автоматов.

184 из них чиспились украденными, а 265 — просто исчезнувшими.
Разницу между тем и другим директор ФБР истолковать не сумел.
Украденные и «просто исчезнувшие» стволы одинаково успешно
использовались гангстерами. Что также было отмечено в справке.

Помимо канувшего оружия обнаружилась пропажа почти двухсот
компьютеров, многие из которых содержали не только служебную,
не подлежащую разглашению информацию, но и сверхсекретные данные
о текущих операциях, проводимых агентами ФБР, включая активную
наступательную борьбу с виртульным компроматом на главу Белого
дома.

Бог всемогущ, а черти расторопны. Грабли ударили по лбу.
Безвестным хакерам даже не пришлось взламывать защитные системы
секретного сервера они просто купили украденный в ФБР компьютер.
И запустили звон скандальный по всему миру,

снабдив его нахальным эпиграфом: «Зачем Колумб Америку
открыл?.. Колумб открыл, а Бог ее закроет».

— В чем причина. Боб? — «мягкий, но твердый « президент был
потрясен происходящим, — Я плачу твоим парням хорошие деньги и
вправе ждать от них честной работы. Ты согласен со мной?

— Согласен, сэр. Но у самых хороших-денег есть свой недостаток.

— Бога ради, какой?!

— Их всегда не хватает, сэр.

=============================

Что за прелесть эти бабки!..

У братков поначалу не вязался диалог с камуфляжным охранником
спецстоянки в Измайлово. Товарищах, какой жених попался. Тоже,
видать, мягкий, но твердый. Понимал, что клиенты матерые, но
исходил из железной формулы: стулья против денег. Не прочь был
обсудить варианты за бутылочкой со слезой — отходняк давил на
мозги безжалостно. Но у «быков» не было времени расслабляться.

— Водку выпили, — сказали они. Осталась слеза. До цели им было
— стволом подать, однако вертухай встал в позу, как топ-модель
на подиуме, и все ему было по уху. Голоса братков наполнились
ласковыми интонациями.

— Слышь, командир, нам не тачка нужна. Пусть она себе сто лет
стоит здесь, это нам до дверцы. Узнать надо, кто водилу
упаковал и где его искать, этого мента-беспредельщика.
Понимаешь?

— Как не понять! Всегда рад помочь, если хорошие люди просят.

—Люди, люди... Хрен на блюде! Некогда тут с тобой базар тереть.
Дело говори, овчарка!..

— Не могу. Хотел бы, но не могу. Служба! — охранник похлопал по
прикладу свисавшей с плеча гладкоствольной «сайги». — Инструкция
не позволяет. Так что, от ворот, пацаны !..

Ответ прозвучал исчерпывающе, да только взгляду автомобильного
привратника не хватало служебной твердости. Взгляд у него был
профессиональный, ментовский, хорошо понимающий баксы как
универсальную демократическую ценность. Братки вошли в интерес,
и в сгущенной атмосфере августовского зноя возникли две зеленые
купюры, готовые упорхнуть,по ту сторону ворот.

— Несерьезный разговор! — бросил охранник. — За слив такой
информации меня — без пенсии по жизни. Да и напарнику отстегнуть
положено.

— «Мерседес» у тебя есть, а на хлеб не хватает? — уточнили
братки.

— Именно что! — ухмыльнулся страж.

— Так мы ж тебе не только двести баксов предлагаем за два твоих
слова. Мы еще и услугу обеспечим.

— Какую услугу?

— Аппендицит тебе давно вырезали?

— Вообще не вырезали, а что?

— Мы тебе его бесплатно вырежем. Через горло.

— Понял, — спокойно ответил охранник, но не двинулся с места. —
За лоха меня держите?

— Нет, рисуем ближайшую перспективу. Ты здесь под кем ходишь?

— Я, между прочим, из РУБОПа. Авторитеты покруче вас наезжали.
Теперь на «крытке» кукарекают. Другие предложения будут? Нет —
отдыхайте.

— Четыреста! — хором сказали братки, уважающие конкретный
подход к делу.

— С этой цифры и надо было начинать. Пятьсот — и я сдаю вам
опера, производившего задержание вашего водилы. Ну!..

— Не нукай, командир. У нас сто восемьдесят лошадей. Держи
бабки и не напрягай нас. Жизнь и без тебя напрягает.

— Майор Шилов раскрутил вашего обсоска. И тачку его обшарил.
Улик там - море. Но Длинный Бакс майору сейчас на воле нужен.

— Майор из шаболовских, что ли?

— Какое там! Прикомандированный к РАО ЕЭС.

— Куда, куда?..

— К Чубайсу. Слыхали про такого бобра? Майор Шилов у него
разведкой руководит.

— Разведкой чего? Ставит на счетчики? Или по подъездам шарит,
где мимо кассы электричество утекает?

— Ну, прямо! Там дела реальные. За власть рубятся. Сказано
было, между прочим, что если кто этой тачкой чисто конкретно
интересоваться будет, сразу же стукнуть по нужному номеру.

—Давай номер, командир!

— Так вот, — отрешенно вздохнул охранник, — я у майора Шилова
пятьдесят баксов взял. Само собой, в долг. Как отдавать буду —
ума не приложу.

— С кем поведешься, тому и задолжаешь, — хмуро согласились
братки. — Ладно, компенсируем. Рисуй номер.

Тот деловито принял доплату и продиктовал по памяти: 220-40-01

— В каком это районе?

— Под центровых косите, а центра не знаете. Китайгородский
проезд, дом номер семь. Кремль рядом. Еще вопросы?

— Что за прелесть эти бабки! — восхитились «быки». — Видишь,
командир, все дело лишь в сумме. Спасибо тебе за помощь. Но если
что не так, не обижайся потом, ладно? Приедем еще разок и уложим
тебя остывать на этом же месте. Картина маслом будет. Фамилия
твоя как?

— Грызлов, — усмехнулся охранник. - Еще не было такого, чтобы я за свой базар не ответил.

— Ну тогда береги себя, министр Грызлов. Главное, без закуски
не пей.

— Без оленины на вертеле и анчоусов — ни капли в рот!

— Правильный мент, сразу видно. Жаль, Чубайс тебе настоящей
цены не предлагает.

— Да у него же денег таких нет. Он бедный, скромный и рыжий. Не
курит, не пьет, только на хлеб намазывает.

— Это у Чубайса нет денег?! — братва явно не догоняла юмор. —
Да если его раскулачить, вся страна будет три года икрой и
крабами питаться.

— За рога взять — из зоны не выйдет, - охотно поддержал
прикормленный страж.

— Да ты чего? — снова удивились братки. — Он даже не дойдет до
нее. Брызгами разлетится. Веером.

Укоризненно покачивая головами, братва завернула ласты к своему
«Гранд Чероки».Джип, истерично завизжав резиной, понесся в
сторону центра.

Охранник проводил его внимательным, ментовским взглядом, выждал
с полминуты и набрал номер на мобильнике.

— Это я, Шилов. Жди гостей. Их трое. На джипе... Нет, номера не
разглядел - грязью забрызган. Но отсвечивать они не боятся.
Потому что не местные. Точно, я тебе говорю. Слил им тебя за
пятьдесят баксов. Что?.. А ты большего не стоишь. Думаю, они
позвонят сначала... Нет телефона твоего я не давал. Да они и так
его пробьют. В общем, на этом моя роль закончилась. Желаю
успеха, майор. Что?.. Да откуда мне знать, чего они волну в
твоем направлении погнали? Отслюнят пару штук — узнаешь. Да не
российской «капустой», а баксами, реальными баксами! Ну, а ты
думал!.. Вот и закончишь свой евроремонт — новоселье отметим.
Сомкнем ряды. Одного только не пойму — зачем два туалета в
квартире? Седалище-то одно у тебя, майор. Ах, качество жизни
обязывает!.. Понятно, понятно. Борьба за качество стула... Нет,
мелочиться «быки» не станут. Сколько запросишь, столько дадут. Я
продешевил? Возможно. Наверняка продешевил. Ну так это ведь
каждый со своего огорода кормится, правильно? Да, чтобы не
забыть. Тачку я в журнале не регистрировал, ты понял цену моей
забывчивости? Ну, а раз понял, подумай, как мы ее делить станем,
когда ты Длинного Бакса в Бутырку приземлишь. Тачка, считай,
бесхозная. Счастливый случай реально выкатился. Человек здесь
присмотрит за ней, так что делить на троих придется. Зато без
базара. Свидетели были — свидетелей нет. Ну, встречай гостей.
Они рогами прут — олени дикие. Сами себе срок выпрашивают. В
общем, смотри, теперь ты не продешеви. И помни: жизнь прекрасна,
пока прыгает пробка. Привет Чубайсу!..

Закончив разговор, охранник снова набрал чей-то номер.

— Александр Васильевич, это Турбин:

Успели запеленговать?.. Ну, слава богу, а то у меня уже мозоль
на языке от светских бесед. И где его зафиксировали?.. Ясно.
Что-то зачастил туда наш майор. А номер моих братков пробили?..
Замечательно! Сейчас я им скорректирую маршрут. До связи!

Братва, летевшая на джипе в Китай-город, откликнулась на номер
незнакомого абонента тяжелым и односложным' «Кто?»

— Конь в пальто!- весело ответил Турбин. — Уточняю позицию.
Майор Шилов в данный момент пребывает в гостинице «Россия». Как
поняли меня?

— Нет, ты смотри, что этот мент творит! — изумились братки. —
Он уже и нас вычислил. Что, на «Петры» стукнул? -За это ответишь
чисто конкретно.

— С Петровкой у меня никаких дел. А номер вашей мобилы я вырвал
из записной книжки Длинного Бакса, пока майор его тачку
обшаривал. Ему без надобности, а мне вот пригодился.

— Толково. Мы это учтем, братан. Ты пока что ложись на дно. И
не меняй своих привычек. Мы найдем тебя.

— Это накладно, если не менять привычек.

— Что за прелесть эти бабки!.. — засмеялись братки. -Ботва на
глазах растет...

Яичница от Фаберже

Майор Шилов решал невероятно сложную задачу. Собственно, еще и
не решал, а только думал, с какой стороны к ней подступиться.
Среди лазерных контрабандных дисков, конфискованных у Длинного
Бакса на Митинском рынке, обнаружился и такой, который способен
был поломать перспективные политические планы Чубайса. Всплыл
скандальный диск сразу после того, как Анатолий Борисович
публично назвал Бориса Немцова «кандидатом в президенты номер
два». Относительно первого номера он предоставил интересующимся
строить свои догадки.

Немцов сделался пушистым и белым. Правда, ненадолго. До того
дня, когда ему дали просмотреть диск, запечатлевший во всех
подробностях полукриминальную историю пятилетней давности.
Немцов стал мокрым и серым. История восходила к победному финишу
его губернаторской карьеры в Нижнем Новгороде. К тому времени он
уже успел поссориться с Андреем Климентьевым по кличке Прыщ и
подружиться с Валерием Аникиным, носившим кликуху Аника.

И вражда, и дружба авторитетов с губернатором зарождались
исключительно за карточным столом в тайных шулерских катранах
Поволжья, где методично и уверенно раздевали залетных лохов,
умело раздавая краплеными картами те именно комбинации, которые
провоцировали новичков на риск с последующим проигрышем.

Нельзя утверждать, что Немцов, Климентьев, Аникин и прочие
каталы жили только с игры, но они не относились и к той
категории преферансистов, которые получают удовольствие от
самого процесса, исполненного страстей и азарта. За столом они
зарабатывали деньги. И зарабатывали недурно. В известной
мере набор шулерских приемов рассматривался ими как высшее
мастерство, являя собой модель современного бизнеса: не обманешь
— не продашь. Не тягались удачливые нижегородцы только с
пензенскими каталами — те «обували» клиентуру еще круче.

Однажды Немцову крупно повезло. Это теперь можно догадываться,
что так было задумано, а тогда выглядело везением. Игра шла
между своими. Ожидаемые партнеры почему-то не прибыли. В
финальной пуле кучерявый губернатор опустил Прыща почти на
полтора миллиона долларов. У своих обычно принято рассчитываться
перед началом следующей игры. С чужими — сразу. Разумеется,
наличными. В крайнем случае, если проигрыш велик, расчет
производится утром следующего дня. Основное правило преферанса
остается прежним и действует для игроков всех уровней: карточный
долг свят.

Полтора миллиона баксов — деньги немалые даже для тех, кто
привык считать на сотни тысяч, однако Климентьев не выглядел
удрученным или хотя бы озабоченным. Более того, заявил, что
желает расплатиться сразу. И выставил на стол пасхальное яичко
работы Фаберже.

— Такой вещицы в Эрмитаже-нет, — сказал он, зная, что говорит.
— Неповторимый и непревзойденный экземпляр. Нет на свете
мастера, способного сделать даже подобие такого чуда. Смотри,
Борька, вот здесь вмонтировано маленькое окошечко. Видишь?

— Вижу, — кивнул Немцов. — А что видишь?

— Вроде бы буковки какие-то.

— Буковки!.. — насмешливо протянул Прыщ. — Деревня! Там целиком
уместилось письмо Татьяны к Евгению Онегину:

«Я к вам пишу, чего же боле?..». Стоит это сокровище полтора
миллиона долларов. Поясняю: это стартовая аукционная цена. Итак,
баш на баш?

— Интересная вещь и дорогая, согласен. Только зачем она мне?

— Дорого яичко ко Христову дню, — весомо сказал Прыщ. — А к
Татьяниному -еще дороже. Сечешь?

— Нет, — признался Немцов. — Не въезжаю.

— Да ты что! — взвился друг Аникин. -Идея ясна, как божий день.
Приглашай сюда Татьяну Дьяченко под любым предлогом, впаришь ей
это яичко — и через неделю ты в правительстве. Министр, а то и
вице-премьер. Это уж как обаять сумеешь царскую дочь. Подумай,
какой шанс катит.

Немцов подумал, еще подумал и яйцо взял. А дальше все произошло
именно так, как и предсказывали ему бывшие друзья. Татьяна
Дьяченко прибыла в Нижний на двух кремлевских «Мерседесах» и
долго беседовала с Немцовым в частной гостинице.

Яйцо стоимостью полтора миллиона

долларов без проблем перекочевало в ее сумочку, а губернатор по
истечении недолгого времени отправился в Москву принимать дела
первого вице-премьера. С прицелом на дальнейший рост. Было это
летом 1997 года. Спустя еще полгода Ельцин назвал его своим
преемником, и вплоть до августовского де-фолта 1998 года Немцов
ходил пушистым и белым. Выкинув из правительства Кириенко,
Ельцин позвонил Немцову и сказал, что тот не имеет отношения к
кризису, а потому будет работать на своем месте до 2000 года.
После чего выкинул и Немцова, назначив его своим советником по
местному самоуправлению на общественных началах.

Весной 2001 года Татьяна Борисовна вознамерилась вывезти
дареное яичко за пределы страны. Ей посоветовали обзавестись на
всякий случай официальным разрешением от Министерства культуры —
на предмет успокоения таможни: дескать, предмет не представляет
особой художественной ценности, забавная безделушка, новодел.
Предусмотрительно приглашенный эксперт взглянул на яйцо с
окошечком, почитал через лупу заветное письмо Татьяны: «Кончаю!
Страшно перечесть. Стыдом и страхом замираю...».

— Боже мой! — содрогнулся эксперт. -Это уникальное изделие
Фаберже было похищено в Эрмитаже в конце 1996 года. Преступники
подсунули старику-артиллеристу Петропавловской крепости холостой
заряд повышенной мощности, и от выстрела пушки отключилась
сигнализация в музее. Остальное не составило особого труда.
Какое счастье, что оно нашлось!..

Эксперта убедили не разглашать информацию о находке до
выяснения всех обстоятельств ее пропажи. А Немцова вызвали на
конфиденциальную беседу в гостиницу «Россия»: знал он или нет,
что яйцо краденое?

— Не знал, — ответил лидер Союза правых сил и кандидат в
президенты номер два. — Тогда не знал, а потом, конечно,
понял, что паленое.

— Когда потом?

— Мне намекнули через полгода примерно. Или раньше. Аникин
намекнул. -И что вы?

— Ничего. Что я мог поделать? Прийти к Татьяне Борисовне и
сказать — отдавай обратно? Выкрасть и отвезти в Эрмитаж? Это
Климентьев меня подставил!..

— А кто, по-вашему, организовал кражу в музее?

— Это не ко мне вопрос — к уголовному розыску. Они оба — и
Климентьев, и Аникин — уговаривали меня взять проклятое яйцо
вместо выигрыша. Вот я и взял.

— Аникин подтвердит, что все так и было?

— Не подтвердит, — мрачно отозвался Немцов. — Он погиб тогда
же, в 1997-м.

— Ну, о Климентьеве нечего и говорить. Он вообще отрицает этот
факт. Утверждает, что никогда не держал в руках изделия Фаберже.
Что получается? Получается, что кандидат в президенты сам
организовал хищение раритета в Эрмитаже, не так ли? И доказать,
что это не так, будет сложновато. А, главное, долго. Ведь
уголовное дело не закрыто, вещь объявлена в розыск по линии
Интерпола, предупреждены об ответственности все аукционные дома
Европы и США. Яйцо, положим, вернется на свое законное место, но
из вас, Борис Ефимович, извините за грубость, электорат
фирменную яичницу сделает. Хорошо бы, разумеется, по-тихому
решить эту проблему, но вряд ли на это стоит рассчитывать.
Интрига уж больно коварная затеяна. И с дальним прицелом.

— Мне надо посоветоваться.

— Упаси вас Господь! С кем? Какой в этом смысл, кроме того, что
вы сами о себе запустите в оборот убийственный слух. Это
непоправимая ошибка.

— Я с Чубайсом хочу переговорить. Анатолий Борисович сумеет
найти выход.

— Он уже ищет. Но пока безрезультатно. Дело осложняется тем,
что вся эта история тиражирована, как вы знаете. С какой целью,
догадаться нетрудно. Никто не может сказать, сколько лазерных
дисков с дорогим яичком существует сейчас. Мы изъяли много, но
далеко не все. Ищем, ищем!.. И того, кто записывал, ищем. Но и
время идет. В общем, щекотливая ситуация... Отчего, вы говорите,
погиб ваш друг Аникин?

—Я не знаю... Мне сказали, что в автомобильной катастрофе.

— Вот видите! И это дело придется, по-видимому, извлекать из
архива. Есть тут какая-то связь или нет, а надо.

— Не надо этого делать. Взять за хобот Климентьева — и утюг ему
на брюхо. Он все и расскажет.

— Нет оснований, Борис Ефимович. ' Ни малейших. Скорее уж нас с
вами за хобот возьмут. Утюг, паяльник — вы шутите? Самое
разумное в вашем положении — это залечь на дно и лежать, сколько
будет продиктовано обстоятельствами. Пока не загасим в зародыше
грядущий скандал. Это же все-таки Эрмитаж, а не приходская
церковь'в Луховицах.

— А что Татьяна Борисовна? — осторожно спросил Немцов.

— Тяжелейшая реакция!.. Она даже имени вашего слышать не хочет.
Представьте себе, задержали бы ее на таможне с краденым
шедевром!.. Да вы не отчаивайтесь так. Мы сейчас рассматриваем
худшие варианты развития событий, чтобы прийти к приемлемому и
избежать нежелательного. Активно работаем в этом направлении.
Хакеры морально сломлены, сдают друг друга. Кого не сдали, те по
щелям попрятались и не высовываются. Словом, ситуацию мы
контролируем. И время на нас работает.

— А где сейчас это яйцо? Вернули в Эрмитаж?

— Ни в коем случае! Это же надо поставить в известность
правоохранительные органы, возобновится расследование, вы знаете
порядок. Это конец вашей репутации и вашей политической карьере.
Боже сохрани!.. Яйцо пока у Татьяны.

— Так что же мне делать сейчас?

— Пореже, появляться на публике, не светиться на телевидении,
учитывая, что это сильный раздражитель для ваших недругов...

— А если с Климентьевым попробовать договориться?

— О чем? О том, чтобы он добровольно вернулся в тюрьму, откуда
вышел недавно?

— Он не в тюрьме, на поселении был.

—Да какая разница! Вы оба окажетесь в одном месте — в тюрьме
или на поселении. Климентьев не упустит случая отомстить вам, и
вы это знаете не хуже меня.

— Знаю, знаю... Но что-то же надо делать, я так не могу, я же
должностное лицо, лидер партии!.. Меня народ уважает, молодежь с
полным доверием!..

— Уважают?.. Может быть, может быть. Я не в курсе. Но к делу
это уважение не подошьешь. Делу нужны свидетельские показания, а
они будут против вас. Но я еще раз говорю — не отчаивайтесь, все
поправимо, если не наделать новых ошибок. Значит, так. Сейчас вы
выйдете из гостиницы первым, а я минут через десять. Не надо,
чтобы нас видели вместе. Я позвоню вам через недельку, и мы
договоримся о следующей встрече. Желаю удачи!..

Немцов покинул конспиративный номер Шилова в гостинице
«Россия». Майор ждал, пока машина не исчезла из вида. Потом
открыл сейф, достал «паленое» яйцо с клеймом Фаберже, лупу и
долго читал письмо Татьяны: «Быть может, это все пустое, обман
неопытной души! И суждено совсем иное... Но так и быть!..».

Майор был одним из трех человек, не считая погибшего Аникина,
которые знали, что эта весьма недурственная вещица никогда не
числилась в каталогах Эрмитажа, а была сработана безвестным
нижегородским умельцем по заказу Андрея Климентьева.

28 — 29 августа 2001 года. Москва — Рига

РУБРИКА

ОБСУДИТЬ

НАЙТИ