Час, Ежедневная русская газета Латвии
187 (1213) 11.08.01

Тайна «философа снега» сгинула под руинами Третьего рейха

Выставка работ Вильгельма Пурвитиса в Художественном музее.

Картины Вильгельма Пурвитиса не нравились Карлису Улманису, но
зато ими восхищался соратник Гитлера — Алфред Розенберг. Именно
с именем создателя «расовой теории» связана и последняя тайна
классика латышской живописи...

Ина ОШКАЯ

В Художественном музее открывается выставка работ Вильгельма
Пурвитиса — самого известного латышского живописца и основателя
Академии художеств. Мастера, еще при жизни добившегося
настоящего европейского признания. И сегодня его пейзажи
по-прежнему ценятся у коллекционеров намного дороже, чем
произведения его коллег, да и подделок «под Пурвитиса» с годами
не становится меньше. А жизнь классика латышского искусства
по-прежнему полна загадок и тайн, больше свойственных герою
детективного романа.

Первый среди равных

Начало творческой биографии Вильгельма Пурвитиса ничем не
отличается от жизнеописаний его коллег — первых профессиональных
латышских художников. Как и все, Пурвитис учится в Петербургской
академии художеств. Как и все, посещает собрания полулегального
кружка «Рукис», участники которого убеждены, что их долгом
является ни больше ни меньше как создание латышского
национального искусства.

Но вскоре скромный юноша с видземского хутора стремительно
вырывается вперед. Его дипломная работа «Последние лучи»
удостаивается Большой золотой медали Академии художеств. И
награды продолжают сыпаться как из рога изобилия: 1900 год —
бронзовая медаль Всемирной выставки в Париже, 1901 год — золотая
медаль и почетный диплом 8-й выставки Сецессиона в Мюнхене и
крест признательности 14-й международной выставки Лионского
общества изобразительного искусства, 1913 год — избрание
академиком Петербургской академии художеств. Работы Пурвитиса
быстро раскупаются, зарубежные газеты рассыпаются в
комплиментах, называя мастера «психологом и философом снега» и
«лучшим художником снега в Европе».

«Пускай рисуют батальные сцены!»

Как это ни странно, но на родине успехи Пурвитиса на
европейской арене особого восторга не вызывают. «Я, конечно, не
очень понимаю живопись. Но, на мой взгляд, художникам лучше
рисовать батальные сцены, а не природу!» — эти слова президента
Латвии Карлиса Улманиса, сказанные им после посещения выставки
Пурвитиса, надолго определили отношение к художнику официальной
критики.

Потом был еще один вернисаж, на который мастер отобрал 300
лучших своих работ, но авторы каталога картинами посчитали лишь
133 полотна, а остальные классифицировали как этюды.
Оскорбленный художник заявил, что он никогда больше не будет
устраивать в Риге своих выставок.

Правда, справедливости ради следует признать, что сложное
отношение к творчеству мастера со стороны властей и коллег не
помешало ему сделать блестящую административную карьеру.
Пурвитис одновременно занимал четыре престижные должности: он
был ректором Латвийской академии художеств, руководителем
мастерской пейзажа, профессором архитектурного факультета
Латвийского университета и директором Художественного музея. И
хотя, по мнению осведомленных источников, общая сумма заработков
Пурвитиса заметно превышала зарплату президента страны, мастер
слыл скупердяем, экономившим на всем, в том числе на холсте и
красках. Что, в общем-то, неудивительно, хобби ма- эстро —
коллекционирование антикварной мебели — требовало определенных
материальных издержек. А ради приобретения какого-нибудь особо
ценного гарнитура художник был согласен на любые жертвы.

И еще: Пурвитис слыл не только скупым, но и нелюдимым. Он
откровенно избегал светского общества, редко посещал шумные и
многолюдные мероприятия. И учил студентов по собственной
методике: говорят, он уделял внимание только тем, в ком видел
искру таланта, а от бездарей старался любыми способами
избавиться, поэтому и учеников у него всегда было меньше, чем у
других профессоров. А на этюды классик неизменно отправлялся в
строгом черном сюртуке и рубашке с белоснежными манжетами.

Искушение

В 1942 году в оккупированной немцами Риге открылась
персональная выставка Пурвитиса, приуроченная к его 70-летнему
юбилею. В числе поздравительных телеграмм была и «молния» от
рейхсминистра по восточным территориям и одного из
влиятельнейших соратников Адольфа Гитлера — Алфреда Розенберга.

В свое время именно под руководством Пурвитиса будущий идеолог
национал-социализма изучал в Ревельской художественной школе азы
живописи и рисования. И, как оказалось, на всю жизнь сохранил
страсть к искусству и уважение к учителю. В поздравительной
телеграмме Розенберг писал: «Глубокоуважаемый господин
профессор! Я помню то время, когда вы были моим учителем по
рисованию и живописи, помню и наши позднейшие встречи в
Петербурге, Москве и Мюнхене. Желаю Вам плодотворной работы в
сфере художественного образования на своей родине, которая Вам
должна еще так много благодарности». Это был достаточно
откровенный и достаточно дерзкий для латышского общества намек.

Но любовь политиков не идет на пользу художникам. И Пурвитис не
стал исключением из этого правила. Алфред Розенберг лично
навестил Пурвитиса в 1944 году, прибыв в Ригу со специальной
миссией. По поручению фюрера рейхсминистр занимался созданием
огромной художественной галереи в городе Линце, неподалеку от
которого Гитлер появился на свет. Экспонаты для этого
своеобразного мемориала предполагалось собрать со всей
оккупированной Европы. Розенберг настойчиво уговаривал Пурвитиса
переехать в Линц, взяв с собой все свои картины, которые будут
экспонироваться в музее рядом с полотнами Леонардо да Винчи,
Рембрандта, Тициана. Мастер долго не соглашался, но когда его
дом в Елгаве разбомбили, все-таки тронулся с места.

А дальше начинаются тайны. По одной из версий Пурвитис успел
отправить в Линц 20 ящиков своих картин, и они то ли пропали по
пути, то ли разошлись по собраниям частных коллекционеров. А по
другой версии все произведения мастера так и сгорели в родной
Елгаве. Но как бы там ни было, а из более чем двух тысяч картин
Пурвитиса до нас дошли всего две сотни. Около 80 хранится в
музеях, остальные — в частных собраниях. Такой расклад идеален
для всякого рода подделок, а поскольку Пурвитис пользуется у
коллекционеров неизменно высоким спросом, то и соблазн «найти»
его новые работы особенно велик. И их периодически «находят».

Пурвитис не любил теоретизировать, это позже искусствоведы
разложат его работы на составляющие — монументальность,
музыкальность, ритмичность, гармонию красок — и назовут
основоположником латышского пейзажа. А он просто рисовал то, что
видел каждый день. Говорят, что, уезжая в Германию, мастер
верил, что он скоро вернется в Латвию и по-прежнему будет ходить
на этюды. Пропажа большей части творческого наследия Пурвитиса
не мешает ему быть классиком и предметом многотомных
исследований. А снег на его полотнах кажется таким свежим, как
будто выпал вчера...


РУБРИКА
В начало страницы