Вести сегодня, Общественно-политическая газета Латвии
174 (612) 27.07.2001
Юpий СКОП
Гете в мусорном баке

На улице Маскавас, наискосок от трамвайного депо, рядом с
аптекой, умирает дом. Давно уже провалились внутрь крыша и
второй этаж. Сохранились лишь печные трубы да стены. Но каждый
раз, проезжая мимо него на трамвае, я обязательно вспоминаю
небольшую уютную библиотеку, которая когда-то работала в этом
доме. Я любил приходить сюда, чтобы полистать газеты и журналы,
побродить вдоль книжных полок, а иногда и просто посидеть
наедине с самим собой в только библиотекам присущей сдержанной
тишине и внятных запахах старых книг.

Да, библиотеки, а значит, и книги, как люди, имеют свою судьбу.
И я, в силу профессиональной принадлежности, напрямую связанной
с миром книг, казалось бы, чего только не насмотрелся и не
перечувствовал за минувшие шестьдесят пять лет. Скажем,
послевоенный — недолгий, кстати, — спад интереса к книгам,
прежде всего из-за всеобщей малоденежности. Тогда
букинистические магазины были полны недорогими, редчайшими
изданиями, и это продолжалось почти до самого конца 50-х. А
потом — вдруг разгоревшийся, как костер на ветру, повальный
книжный ажиотаж, когда сотни людей, к примеру, по ночам стояли в
очередях под дождем или под снегом, чтобы подписаться на
какого-то, еще никому неведомого Алоиса Ирасека.

Конечно же, и тогда, в те времена, было предостаточно людей,
так и не научившихся читать умные книги, но тем не менее те
времена, вплоть до вот этого, последнего десятилетия, все-таки
были книжными. То же, что происходит сейчас на наших с вами
глазах, — а я заостряю внимание только на книгах и нашенском
отношении к ним, — вряд ли назовешь разумным.

Я походил по крупнейшему в Прибалтике книжному магазину Valters
un Rapa, знакомился с содержанием полок русского раздела, а
затем коротко побеседовал с менеджером по продаже Марой Пасторе.
Подстрочный смысл pазговоpа можно было бы передать так: «Ну чего
тебе надо? Подумаешь, писатель. Торгуем, да и все. Главный наш
поставщик из России — «ACT». Русские книги по закупке дешевле
латышских. А принцип закупки коммерческий. Что будут покупать,
то и будем заказывать».

В тот же день я зашел в букинистический магазин на Тербатас.
Мне было интересно, как обстоят дела с продажей книг, побывавших
в пользовании у людей. И опять я сходу же напоролся на какое-то
непонятное мне — ведь идет-то торговля книгами, а не дровами —
безынтеллектуальное безразличие, за которым прочитывалось лишь
одно: «Ну чего ты пришел? Хочешь продать свои книги? Приноси
список, посмотрим. Оплата после продажи. Если за полгода не
продадим — выбросим. Но вообще-то у нас и так все завалено. Не
мешай... в...»

Вот уже после всего этого я заглянул в кассовое фойе кинотеатра
«Рига». Там уже давно, восемь лет, ведет небольшой книжный
магазинчик от фирмы «Грико» знакомый мне продавец Арон Панц. С
ним можно было потолковать о книгах в охотку. От Арона так и
исходило необходимейшее для книжной торговли душевное знание
дела.

«Не читают книг в Риге, — рассказывал он мне. — Хотя они,
книги, теперь дешевле билета в кино. Самое страшное, что
перестала читать молодежь. И дети тоже. Вот — две полки
роскошнейших детских изданий. Стоят. Перебиваюсь, да и то
кое-как, на детективах. У меня же зарплаты нет. Только процент
от реализованного. А насчет домашних библиотек — катастрофа,
букинистика фактически ликвидирована. Вот и выбрасываются книги.
Как мусор. Вместо них нынче телевидение, видик, Интернет».

Я спросил у Арона: а как он, книжник, насчет строительства
Национальной библиотеки? Арон улыбнулся: с таким же успехом
сейчас в Латвии надо было бы построить атомный авианосец.

Я шел по Риге и думал. Неужели вход во всемирную литературу, а
значит, в культуру, закрылся навечно? Ведь, унифицируясь с не
читающим в своей основной массе Западом, Латвия глохнет и
слепнет интеллектуально. А весь этот базар вокруг сооружения
«дворца света», то есть очевидно американизированного проекта
библиотеки Гунарса Биркертса, с какими-то кафе, рестораном и
прочими «некнижностями», — откровенная спекуляция на
национализме, за которой — абсолютно холодный расчет тех, кто и
нагреет руки на этом строительстве. Ведь 80 миллионов латов, то
есть примерная стоимость «стеклянной горы» Биркертса, только
начало. Толстосумы-то знают: главное — забить первый кол. А
потом денежная река потечет сама к ним в карманы. А там, того и
гляди, придется, кроме «электрического налога», вводить налог на
хлеб.

Какое все это — меркантильное, политически бездуховное — имеет
отношение к проблеме воспитания чувств? Я абсолютно уверен, что
имеющиеся на сегодняшний день 500 миллионеров Латвии в
библиотеки не ходят вообще. И депутаты Сейма вpяд ли знают туда
дорогу. Что касается пенсионеров или работающих в поте лица
жителей страны, то им нынче совсем не до книг. Это уж точно.
Хлеб наш насущный сегодня важнее. 0ттого-то духовною жаждою
Латвия нынче никак не томится.

Вспомнилось, как совсем недавно в одном из рижских дворов я
обратил внимание на книгу, распахнуто лежащую в переполненном
мусорном баке. Взбухшая от дождя, грязная, она уже не шевелила
под ветром своими страницами. Я подошел и внутренне ахнул — это
был «Фауст» Гете. Бросились в глаза слова:

Зачем писать большие книги,

Когда их некому читать?

Сегодняшние прощелыги

Умеют только отрицать.

РУБРИКА