Вести сегодня
169(607) 21.07.2001
Николай КАБАНОВ
Рожденная 21 июля или последние тайны Латвийской ССР

Чем дальше в независимость, тем сложнее историкам отстаивать
концепцию «ужасов оккупации». Масса рассекреченных источников
демонстрирует, увы, неоднозначную картину. Вот и недавний
сборник Института истории «Латвия во власти советского режима.
1945 — 1986» по–прежнему вызывает вопросы...

«Бесчинства» русской армии Расхожее в национальной
историографии мнение о повальном мародерстве и изнасилованиях,
учиненных Красной Армией в Латвии, вроде бы призваны доказать
справки из архивов. Однако вот май 1945 года, Вентспилсский уезд
— изнасилованы 7 женщин. Война еще толком не закончилась, в
Курземе хаос, где перемешались пленные, беженцы и красноармейцы,
— и вот итог. Но можно ли назвать это массовым явлением? «В
одной авиачасти, — возмущенно пишет секретарь Рижского горкома
партии Новиков замнаркома обороны Булганину, — существовала,
если так можно выразиться, грабительская шайка». Ее члены
«забирали свиней, коров, резали их и отправляли на самолете в
Ленинград». Право собственности, конечно, нарушено. Однако в
Ленинграде меньше года как кончилась блокада, в которую ели
ворон, крыс и человеческие трупы. А тем временем в Латвийской
ССР «в изъятие из правил, действующих в целом по СССР»,
разрешается частная торговля... «Все эти антисоветские поступки
отдельных групп и лиц военнослужащих отрицательно отражаются на
моральном состоянии населения, запуганного немецкой
пропагандой», — сигнализирует в Москву предсовнаркома ЛССР Вилис
Лацис. Значит, чувствовал себя хозяином и мог приструнить даже
армейцев. Реально ли представить жалобу в Берлин от руководства
латышской «генеральной инспекции» где–нибудь году в 1942?
«Вывозят всех евреев, 80% латышей и остаются одни
русские–коммунисты». Такие слухи гуляли по Риге накануне
высылки 25 марта 1949 года. Согласно секретному докладу о
настроениях рижан, люди говорили разное: «Давно бы пора. Так им
и следует. Теперь меньше будет бандитов. Очищение Латвии от
врагов народа ускорит процветание республики». «Идет очищение
Латвии в связи с тем, что скоро будет война, американцы и
англичане усиленно готовятся к нападению на Советский Союз».
«Повторяется 1941 год, но мы им, русским, покажем, что значит
трогать латышей с родных мест». На рынках Риги сразу же взлетели
цены, в ювелирных магазинах скупается золото. «Коммунист с з–да
«Беллакорд электро» Анджянов рассказал, что 24 марта вечером в
трамвае находились 2 неизвестных гражданина, которые вызывали
людей на небольшие споры, а потом заявляли: «Ничего, в Америке
для вас приготовили уже кованые сапоги и железные наручники».
«26 марта в 13.00 в Аллажу волости были расклеены листовки
следующего содержания: «Вечная слава вывезенным мученикам».
«Директор школы Ропажу волости — Элкснис, соединившись по
телефону с волисполкомом, попросил к телефону председателя и
заявил ей: «Спасибо тебе, предательница нашего народа». «В
Мангальской волости, канд. в члены ВКП(б) Страздинь взял с
кулацкого хозяйства 2 банки меда и пару туфель». Характерно,
что, когда спустя несколько лет высланные понемногу стали
возвращаться, именно «местные кадры» противились этому. 7 марта
1955 года на заседании ЦК КПЛ Ян Калнберзин говорит: «Я считаю,
что не будем спешить с возвращением. Есть часть людей, которых
сюда лучше не возвращать. Кроме того, там они уже устроились,
там они работают, а здесь он приедет, и у него ничего нет. Он
тогда только больше озлобится. Там, где явная ошибка, надо
вернуть, но таких сотни, а не десятки тысяч». «Задержано или
ликвидировано 10 720 бывших бандитов». Данные из «Итоговой
справки» КГБ ЛССР от 1956 года. «С организованным вооруженным
банднацподпольем на территории Латвийской ССР полностью
покончено в октябре месяце 1956 года (30 октября сего года была
ликвидирована последняя бандгруппа бывшего главаря «Панс»)». Но
вот что любопытно — так это пропорция легализованных «участников
сопротивления» (по нынешней исторической концепции). 5579
человек, то есть более половины бывших «лесных братьев», ВООБЩЕ
НЕ СИДЕЛИ! А вот пример «ненасильственного сопротивления».
Школьница Зосенской семилетки 15–летняя Элеонора Коваленок
посылает Вилису Лацису анонимное письмо: «Даже в Латвии русские
являются господствующим народом. Мы тоже хотели бы, чтобы карты
и наглядные пособия были на родном языке». КГБ устанавливает
автора записки. Суд, Сибирь? «С автором анонимки Коваленок Э. А.
нами проведена обстоятельная разъяснительная беседа», — сообщает
зампред КГБ Янис Зиединьш. На дворе «оттепельный» 1954 год...
Ну а чем отмечены деяния латвийских диссидентов поздней поры?
Вот в 1977 году КГБ раскрывает в Риге группу Петериса Круминьша.
«Группа ставила своей задачей создание националистической
организации с целью отторжения Латвии от СССР. В случае
невозможности достижения намеченных целей «мирным» путем не
исключалось применение насилия. Для этого группа имела в виду
приобрести огнестрельное оружие и взрывчатые вещества». Или вот
ученики 74–й средней школы отправляются в экскурсию: «Во время
поездки ученики Крастиньш Илгварс и Циммерманис Агрис, оба 1964
года рождения, в автобусе сочинили стихотворение
националистического содержания, призывающее к физическому
уничтожению проживающих в Латвии лиц некоренной национальности,
подобрали к тексту мотив известной песни и открыто распевали ее
в автобусе». А у знатного инакомыслящего Гунарса Астры при
обыске найдены аж две книги Адольфа Гитлера «Моя борьба» и
сборник речей фюрера. Напрашивается вывод — после завершения
жесткого противостояния КГБ ЛССР занимался большей частью
идеологическим контролем и реальные аресты проводил в случаях,
совершенно аналогичных нынешним. Все ведь помнят реакцию полиции
безопасности ЛР на создание молодежной группировки,
ориентированной на смену строя... Меморандум Юриса Боярса ЛССР
своих посольств за границей не имела, но МИД в Риге был. О его
работе повествует секретный отчет советника МИД ЛССР Юриса
Боярса по визиту в республику генерального консула США в
Ленинграде Бьюкенена в феврале 1978 года. Консул «в целом вел
себя так, как это следовало ожидать от официального
представителя страны главного противника», «не забывал активно
обрабатывать окружающих его граждан СССР», «активно выражал свое
мнение о нашей действительности, которое в основном сводилось к
дискредитированию существующего у нас строя и нашей
экономической системы». Но не зря был приставлен к нему Юрис
Боярс! «Работа МИД ЛССР при обеспечении визита Т. Бьюкенена
проводилась в том направлении, чтобы пресекать сбор американцами
нужной им информации, предупреждать их провокационные заявления
и изоблачить (так в тексте. — Н. К.) во лжи пропагандистского
характера. Для этой цели МИД ЛССР активно использовал материалы
нашей новой Конституции, партийных съездов, материалы ООН и
международных соглашений, данные нашей и американской
статистики, наглядные положительные примеры нашей
действительности, преимущества нашей системы, а также выгодные
нам материалы американской прессы, что нередко вызывало у
Генконсула заметное раздражение». В Вентспилсе консулу показали
рыболовецкий колхоз, «он неохотно признал, что таких мощных
рыболовецких кооперативных предприятий в США нет». А на приеме
опять свое: мол, в СССР политические деятели исчезают! «На это
американцу было замечено, что в США ряд самых известных
президентов и политических деятелей страны пропадают с
политической сцены значительно более трагически, их просто
убивают». Короче, отстоял Боярс со товарищи честь державы...
Цензурный маразм Документы о цензуре вызывают неподдельное
удивление. Нацпатриоты, наверное, не в курсе, что в ЛССР
ЛАТЫШСКИЕ цензоры успешно «зачищали» и русских авторов.
Начальница Главлита при Совмине ЛССР Аустра Луцевича в отчете за
1976 год отмечает: «Не дано разрешение на публикацию отдельных
отрывков документальной повести С. Виноградова «Высокие широты»
— о работе советских моряков на экспедиционном лове. В отрывках
говорилось, что советские рыбаки занимаются радиоперехватом
судов Польши и ГДР». Пострадала статья А. Купцова из
межвузовского сборника «Концепции и методы буржуазной пропаганды
— цитировались работы Троцкого, «изъятые из фондов общего
пользования, без достаточных комментариев и контраргументов».
Или вот такой пример идеологической борьбы: «Не дано разрешение
на выпуск двух плакатов–афиш рижского ресторана «Русе» на
представления ансамбля варьете, т. к. оформление их не
соответствовало методам и принципам рекламы советского образа
жизни». Даже всесильный КГБ занимался такой мелочью, как
дискотеки. 24 октября 1980 года в сообщении для ЦК КПЛ
председатель Комитета Борис Пуго бьет тревогу: «Значительная
часть программ дискотек безыдейна и насыщена тенденциозной
информацией, которая носит сомнительный характер. В основном
исполняются произведения зарубежных ансамблей, имеющих
политически ущербный характер («Чингизхан» из ФРГ, «Кис» и
другие)... Почти не исполняется советская диско–музыка.
Бесконтрольно же действующие музыкальные ансамбли порождают
«негативные психозные состояния»....Составители архивного
сборника писали в предисловии: «–ель — показать читателям, от
чего мы освободились и к чему нельзя возвращаться». Да только
освободились ли? Ведь все из послесталинской эпохи по–прежнему
присутствует в нашей жизни. И идеологическая борьба, и контроль
за прессой, и даже государственные установления, какое радио
можно слушать.

РУБРИКА