Вести сегодня
86(524) 11.04.2001

«Полностью раскаиваюсь в своем поступке»

Николай КАБАНОВ

Так в первый день процесса заявил 17-летний российский нацбол.

Вчера при усиленных мерах безопасности в Рижском окружном суде
началось рассмотрение дела трех граждан России, обвиняемых в
незаконном пересечении границы Латвии и терроризме — захвате
смотровой площадки церкви Петра 17 ноября 2000 года. По делу
проходит и их «пособник» — постоянный житель ЛР.
Профессиональные революционеры На скамье подсудимых — весьма
разные люди. Лидер российской группы, Сергей Соловей, 28 лет,
окончил биологический факультет Самарского госуниверситета. Его
земляк, 23–летний Максим Журкин, имеет диплом историка
Самарского педуниверситета. Самый младший в группе, житель
Смоленска Дмитрий Гофаров, 17 лет, учился на 1–м курсе ПТУ
(единственный среди обвиняемых «с определенным занятием»).
Рижанин Владимир Московцев, 38 лет, образование —
механико–металлургический техникум города Мариуполя, «последний
раз работал при советской власти», а в Латвийской Республике
трижды привлекался к административной ответственности за участие
в различных акциях национал–большевиков. Защиту прав Гофарова,
как несовершеннолетнего, был призван обеспечивать и
представитель Сиротского суда. Вплоть до пожизненного
заключения Прокурор Шеленина зачитала обвинительное заключение.
Согласно ему, нацболы незаконно пересекли границу ЛР,
воспользовавшись транзитным поездом Санкт–Петербург —
Калининград, в ночь с 12 на 13 ноября. Их встретил Владимир
Московцев и предоставил ночлег. 17 ноября нацболы явились в
церковь Петра и пригрозили лифтеру Сергею Коху похожим на
гранату предметом, «угрозу он воспринял как реальную», о чем
доложил директору музея Озолине, а та связалась с полицией.
Вывесив красные флаги с символикой НБП, подсудимые требовали
«освобождения лиц, осужденных за геноцид, и задержанных ранее
национал–большевиков», «угрожали взрывом и уничтожением собора».
Сдались они после разговора с 1–м секретарем посольства РФ
Малышевым. Состав преступления «особо тяжкой» 88–й статьи, по
мнению обвинения, налицо — а санкция вплоть до пожизненного
заключения. На вчерашнем суде Московцев не признал себя
виновным, точно так же, как по обеим предъявленным статьям не
признали себя виновными Соловей и Журкин. Дмитрий Гофаров
признал себя виновным по 284–й статье (незаконное пересечение
границы), а насчет захвата сказал, что «это была мирная
ненасильственная акция». То есть — тоже не признал. «Как
выглядит граната?» Первым показания пришлось давать Гофарову,
хотя сами национал–большевики настаивали на том, чтобы говорил
«старший» Соловей. Но, судя по всему, тактика суда заключалась
именно в том, чтобы выбить «слабое звено». По рассказу Дмитрия,
в конце октября прошлого года в смоленском штабе НБП (в партии
он состоял с весны 1999 года) местный лидер Сергей Комченков
предложил ему участвовать в акции, подобной той, что нацболы
провели в Севастополе. После согласия Дмитрий выехал в Москву,
где в штабе НБП по ул. 2–й Фрунзенской, 7, получил от девушки
Лены координаты акции: Латвия, Рига, дату ее проведения (там же
Гофарову рассказали, что 18 ноября в ЛР — праздник), его
снабдили российскими деньгами на билет и 2 латами, а также
латвийской телекартой. 12 ноября вместе с Журкиным Дмитрий
пересек границу ЛР на транзитном поезде — причем вначале его не
хотели выпускать... российские пограничники. «Зеленые фуражки»
требовали согласия родителей! Согласно показаниям Гофарова,
двое нацболов запросто вышли на перрон станции Резекне. А вот
тут начались разночтения: на предварительном следствии Гофаров
заявил, что там их встретил Московцев; на суде же он сообщил,
что эти показания он дал после избиений в полиции безопасности
17 ноября, когда ему на голову надевали мешок. И в Ригу они
добрались сами на попутной маршрутке, а Московцев их встретил
позже. Прокурор недоумевала: почему же он не заявил о факте
избиений на повторном допросе с участием адвоката? Затем
Гофаров рассказал о встрече с Соловьем, о пребывании на двух
конспиративных квартирах в Риге, о пароле, о кличке Московцева —
Скрипка, о проведении «рекогносцировки» 15 ноября. Тогда трое
россиян и Московцев поднялись на башню с флагами и листовками
(была граната или нет — Гофаров не знает). Но через 5–10 минут
спустились вниз». И — кульминация 17 ноября. Нацболы
поднимаются, «предупреждают» лифтера, хором кричат: «Свободу
русским героям!», «Права для всех!», «Фашизм не пройдет!».
Приезжает полиция, выдвигаются требования и угроза «взорвать
себя» (не собор!), полиция передает мобильный телефон, по
которому переговоры ведет Соловей. В итоге он говорит, что «мы
сдаемся, если к нам не будет применено насилие». На башню
поднимаются 5 полицейских и сапер в специальном костюме, и вот
на парней надеты наручники. Показания Гофарова вызвали ряд
вопросов у подельников. Соловей уточнил, когда же и где они
встретились в Риге. «Где–то на районе, у 12–этажного дома,
вместе с Володей Московцевым». «А ты когда–нибудь видел гранату?
Почему ты уверен, что она была похожа на настоящую?» — спросил у
Гофарова Журкин. Гофаров сказал, что видел — в фильмах. На
вопрос судьи, где ему было лучше, ответил, что, конечно же,
дома. «Я не задумывался об ответственности», — сказал подросток.
И тут Лаукрозе достал из картонной коробки вещдок — ту самую
гранату. «Тяжелая», — взвесил ее на руке судья. Надо сказать,
граната действительно выглядела убедительно. Правда, как заметил
внимательный Соловей, «на той» было кольцо. Возможно, его
выдернули при проверке. Так или иначе, судья Лаукрозе начал
процесс весьма наступательно. Сегодня ожидается продолжение —
допрос свидетелей.

РУБРИКА