Вести сегодня
47(485) 24.02.2001
Лариса ПЕРСИКОВА
Он русский. И это многое объясняет...

Правнук царского генерала, внук оперной дивы и сын доктора
филологии Сергей Мирский стал простым резчиком по дереву в
православных монастырях и храмах.

Даже в советское время в этой семье с детьми говорили на
французском и учили играть на виолончели. Вместо колыбельных
бабушка по вечерам пела внукам арии из «Ивана Сусанина».
Накануне Пасхи здесь всегда пекли кулич, а в Сретенье приносили
из храма освященные свечи. И сегодня дочерям Сергея Мирского
бабушка дает уроки французского, а в первый класс эти девочки
пошли в православную школу. Свою Россию Мирские никогда не
теряли. Привет, Феллини! Бабушка Сергея Мирского на фотографиях
напоминает Веру Холодную. Что и неудивительно - оказавшись под
магическим влиянием братьев Люмьер, внучка русского генерала
отправилась покорять кинематографическую Европу. Так что мама
моего собеседника родилась в 1927 году уже в Париже. Затем семья
перебралась в Рим, где бабушка Сергея училась в институте
киноискусства вместе с... Федерико Феллини. - Вообще–то моя
бабушка принадлежала к старинному роду обрусевших немцев, -
уточняет Сергей Мирский. - Мой прапрадед - генерал Максимилиан
фон Кун верой и правдой служил царю и отечеству. Как и завещали
его предки, переехавшие в Россию еще во времена Екатерины
Великой. Бабушка Сергея была патриоткой России и ненавидела
фашизм. Поэтому, вместо того чтобы ехать с родителями в Германию
или оставаться в Италии, она пошла в советское посольство и
попросила... помочь ей вернуться на родину. Шел страшный июнь
1941–го, и молодая женщина с ребенком пересекала неспокойную
границу на последнем дипломатическом поезде. В Ереване ее сняли
с поезда и отправили в Караганду - валить лес. А после ссылки
разрешили поселиться только в Слоке, и однокашница Феллини до
конца жизни оставалась простой рабочей на целлюлозном комбинате.
Унес¬нные ветром гражданской войны Фотографий предков по
отцовской линии у Сергея не осталось. Мирские бежали в Ригу из
красной Одессы. Там на глазах бабушки закололи штыками двух ее
братьев - учащихся кадетского корпуса. - В 1924 году от ран,
полученных еще во время мировой войны, скончался мой дед, -
продолжает Сергей. - Бабушка могла остаться у его родственников
в Вильно. Но поляки Мирские были католиками. А бабушка была
крепка в вере и хотела, чтобы ее сын оставался русским и
православным. Получить образование на русском языке можно было
только в Латвии. В Риге она чинила белье, обстирывала местных
богачей. Пришлось даже продать единственное вечернее платье, в
котором бабушка прежде выступала в опере. А ее великолепное
контральто теперь звучало только в церковном хоре. Лишь церковь
по–настоящему помогла ей в то трудное время. Настоятель
Свято–Троицкого храма в Задвинье отец Николай поселил вдову с
сыном в комнатке регента и дал деньги на одежду и дрова.
Однажды священник привел Владимира Мирского к Владыке Иоанну
Поммерсу. Он благословил мальчика и сказал: «Ты многого
добьешься, если выучишь латышский язык. Я буду платить тебе
стипендию, чтобы ты мог окончить гимназию». - Папа так выучил
латышский язык, что смог преподавать в латышской школе, -
поясняет Сергей Мирский. - Он учил русскому многих известных
людей, например, Яниса Страдыня. И что интересно - их
политические взгляды за последние годы стали совершенно другими,
но уважительное отношение к русскому языку и русской культуре не
изменилось. Уроки французского Семейными реликвиями в доме
Мирских считаются не ветхие альбомы и старинные шкатулочки, а
русский дух и дворянские традиции. Здесь музицируют и говорят на
немецком и французском. Мама Сергея знает семь иностранных
языков, он сам - три. - Сергей, с такой родословной вы должны
были стать блестящим ученым, врачом или адвокатом, но никак не
столяром, - честно делюсь своими размышлениями я. - Моя жизнь
еще не кончилась. Может быть, я успею стать блестящим политиком,
- улыбается мой собеседник. - А если серьезно, то уверен, дело
не в том, кто ты, а каков ты. Ведь можно быть и плохим
адвокатом, политиком, столяром. Работать с деревом совсем не
зазорно. Я вырос в православной семье, и в советское время путь
столяра для меня был намного привлекательнее, чем карьера
комсомольского секретаря. Обыкновенное чудо - А как получилось,
что вы занялись резьбой по дереву в храмах? - После тридцати
лет я стал все чаще задумываться о духовных ценностях. Владыка
Александр благословил меня пройти обучение у старейшего
священника - отца Глеба Трубицына. Я прошел у него алтарное
послушание, стал чтецом в церкви, пел на клиросе. Ведь для того,
чтобы вырезать иконостасы и богослужебные предметы, одного
технического мастерства мало. Необходима большая духовная
подготовка. С горячей молитвой он возводил купола над елгавским
храмом Святых Симеона и Анны, построенном по проекту самого
Растрелли. Реставрировал киоты чудотворных икон в мюнхенском
православном монастыре. Вырезал иконостас в одной из древнейших
русских церквей Беларуси. У человека, который работает в храме,
есть возможность прикоснуться к святыне. А прикасаясь к
святыням, мы наполняемся благодатью сами. Есть такая партия -
Сергей, почему же вы оставили резьбу по дереву и ушли в
политику? - недоумеваю я. - Знаете, под мерный стук молотка по
стамеске как–то незаметно приходит знание и глубокое осмысление
жизни. После бесед с монахами и священниками появляются мысли о
справедливом обществе, Божественном промысле, об устройстве
мироздания. Я человек деятельный и решил, что полученные в
церкви духовные знания надо применять в жизни. И тут я
познакомился с членами Русской партии. Понял, что эти люди -
настоящие патриоты России и ищут опору в православии. А это нас
связывало теснейшим образом. Так я вступил в Русскую партию. -
Еще Достоевский говорил, что мы русские настолько, насколько
православные. Почему же ваша партия называется не православной,
а русской? - Я согласен с формулой Достоевского. В мюнхенской
церкви, где я работал три года, большинство прихожан были
немцами. Они почти не знали русского языка, но постоянно слышали
его на церковных службах. И прикасаясь к древнеславянской
цивилизации, эти люди на моих глазах постепенно приобретали
русские черты. Они становились отзывчивее, душевнее, шире.
Русских людей связывает колоссальная традиция, а православных
русских скрепляет еще и невидимая духовная связь. Потому что мы
все причащаемся от единой Чаши Христовой. В одно и то же время
совершаются литургии в разных концах страны, и никакие земные
власти и границы не могут этому помешать. Поэтому православные
всегда и во всем будут едины. Мы не можем сужать православие до
узкого понятия «партия». Даже если эта партия русская. Мы -
русские. С нами Бог! - Сергей, но ведь во времена Первой
республики в Сейме Русской партии не было? - Партии не было. Но
была Русская фракция, объединявшая несколько небольших партий.
Это было очень важно, потому что остальные партии объединялись
под негласным названием «латышские» и по сути дела были
правящими. Но русские депутаты умели договариваться. Благодаря
их фракции в Первой республике была построена система русского
образования. Хотя русских в Латвии тогда было меньше, чем
сейчас. И никто не ставил вопрос об интеграции, потому что она
была естественной. Мы тоже поддерживаем интеграцию, но в
церковном понимании - как примирение и желание понять ближнего.
И если мы будем относиться к ближнему как к самому себе, то это
и будет настоящей интеграцией. На выборы в городскую думу
Сергей Мирский идет по списку Русской партии. Хотя в его роду
были и немцы фон Куны и Бергманы, и поляки Мирские. Но «Мы -
русские. С нами Бог!» - любил повторять участник суворовских
походов генерал Отто фон Дельферден. Кстати, тоже немец по
происхождению. происхождению.

РУБРИКА