Критическое исследование значения военной географии и военной статистики.
Д.А.Милютин

1. Различные мнения о военной географии.
- Разбор немецких сочинений об этом предмете.

…взглянем на содержание всех сочинений, выходивших до сего времени под одинаковым именем: Военной географии1. Первые сочинения, так названные, явились в свет в первые же два года настоящего столетия, а именно: прусского капитана Гомейера (Homeyer) описание Швейцарии, под названием Beytr€ge zur militaigeographie2. Все прочие сочинения под тем же названием вышли уже между 1820 и 1839 годами. Большую часть сочинений этих можно разделить на две категории относительно сущности их содержания: одни можно назвать подробными топографическими описаниями стран, другие же - сборниками сведений, извлечённых из общей географии физической и политической.
Сочинители первого рода исключительно обратили внимание на местность и полагали, что военная география состоит в самом подробном топографическом описании края во всех тех частностях, которые могут иметь какое-либо влияние на военные действия, даже в отношении тактическом.
Казалось бы почти излишним доказывать бесполезность подобных сочинений; но к сожалению, весьма многие убеждены в том, что действительно военная география должна только изображать в совершенной подробности топографию края, во всех тех частностях, которые не встречаются в обыкновенных географических сочинениях; как то: все ручьи, дороги, мостики, болота, леса и проч. Конечно, сведения о всех этих местных случайностях необходимы для ведения войны в отношении к тактическим действиям, столько же сколько подробные топографические карты, маршруты, частные описания замечательных пунктов и частей края; но все подобные сведения, тщательно собираемые в мирное и военное время и хранящиеся в архивах Генерального Штаба, не могут быть изучаемы на память, ни даже составлять предмет особых сочинений: эта сухая коньюктура даже ни к чему ни приведёт, если не будет постоянно пополняема и исправляема новыми сведениями; ибо все означенные местные данные беспрестанно изменяются: пролагаются новые дороги, разрабатываются новые земли, вырубаются леса, осушаются болота, запружаются ручьи и т.д. К чему же повело бы тщательное изучение всех этих подробностей? И какой человеческой памяти достало бы на такое бесплодное изучение? Между тем самые подробные сборники всё ещё не могут иметь той полноты, которая удовлетворяла бы всем требованиям военных действий; как ни тщательно стараются правительства в мирное время собирать сведения подобного рода о соседних странах, однако перед начатием военных действий и в продолжение их необходимо должно ещё производить рекогносцировки, обозрения, также снимать маршруты, планы позиций и т.п…
Некоторые полагают, что в военной географии не только должны быть описываемы все подробности местности, но что притом необходимо рассматривать их в применении к самым действиям военным. Опыт подобного рода представляет и Вентурини
К разряду сочинений о которых мы говорим, отчасти можно причислить книгу, изданную в 1837 году прусской службы капитаном Рооном (Roon), под заглавием: Militairische Landbeschreibung von Europa3… в этом сочинении нет ни полноты ни единства: хотя оба автора (Роон завершил труд поручика Банерта - Е.М.) обратили всё внимание на одну топографию края и оба вдались в чрезвычайные подробности, однакож в статьях, написанных Рооном, также как и в предисловии его, встречается мысль несколько оригинальная, и без сомнения, достойная полной похвалы: по мнению Роона, в военной географии каждая страна должна быть так описана, чтобы изображены были те характеристические черты её физиономии, от которых зависит самое значение целой страны в военном отношении; то есть удобства или препятствия расположению, движению, действованию, продовольствию, снабжению армии, и проч. И проч. Таким образом, по мнению Роона, уже не следовало бы вдаваться в частности топографических подробностей; однакож, кроме только некоторых, весьма занимательных статей, в коих действительно обрисована вся физиономия страны в военном отношении, большая часть упомянутой книги, как уже выше сказано, состоит из таких подробностей и частностей, которые изучать невозможно.
Обратимся теперь ко второму разряду писателей, считающих военную географию только извлечением из общей географии всех тех сведений, которые могут иметь отношение к военным соображениям, или которые должны входить в круг сведений военного человека. В этом смысле Ганцог (Hahnzog), пастор магденбургской школы, первый издал в 1820 и 1823 годах учебник, под названием Lehrbuch der militairgeographie von Europa4, в двух небольших томах. Хотя в предисловии своём он коснулся влияния географических данных на стратегические соображения, а топографических на тактические, и в этом отношении полагал, что военная география может быть либо общая, либо частная, - однакож в сущности сочинение Ганцога ничем другим не отличается от обыкновенного географического учебника, кака только распространением изложения физической географии…
По следам Ганцога пошли Мейнеке, Мальхус, Андре, Рудторфер: сочинения всех этих авторов суть вообще хорошие сборники географических и статистических сведений, называемые военной географиею только потому, что собранные авторами сведения кажутся им преимущественно полезными для военного человека или для соображений, относящихся к военным действиям. Мейнеке (Meineckes, Preuss. Hauptmann, - Allgemeines Lehbuch der Geographie, fŠr Militair - Shulen und Gumnasien5, 1836) не назвал своего сочинения военною географиею, но в предисловии упомянул, что курс географии, применённый преимущественно к потребностям военных читателей, составляет военную географию… Точно так же и Мальхус (Malhus, Wšrtemb. Finanz-Pr€sident… Handbuch der Militair -Geographie, oder Erd - und Sraaten-Kunde von Europa, mit specieller Beziehung auf KriegsfŠhrung)6 так что первый том заключает в себе землеописание (Erd-Kunde), или подробное оро-гидрографическое описание всей Европы вообще, а второй - описание государств (Staaten-Kunde), т.е. политическую географию, дополненную множеством статистических фактов, весьма важных и любопытных; но трудно объяснить, почему именно сборник всех этих фактов называется Военной географией. Сочинение Андре (1835 г.) есть просто извлечение из географии Бальби, как видно из самого описания: Handbuch der Politischen Erdbeschreibung, nach Balbi vervollst€ndigt in Hinsicht auf Topographie, Handel und Militair-Geographie7. Наконец, австрийский полковник Рудторфер издал в 1835 году военную географию всей Европы в форме таблиц: сочинение это переведено на русский язык и напечатано в 1837 г.; но потом в 1839 году вышло второе, полнейшее издание военной географии Рудторфера (Militair-Geographie von Europa)8, уже не в форме таблиц. Это один из тех сборников, которые составлены весьма удобно для справок, заключают в себе множество данных географических и топографических, также довольно верные сведения о составе и устройстве вооружённых сил каждого государства. Кроме того, в сочинении Рудторфера встречаются некоторые замечания, относящиеся специально к военным соображениям, хотя эти отдельные мысли не связаны ни с какими подробностями, которые нашли себе место в военной географии только по произволу автора. Но вот что сам автор говорит в предисловии о значении военной географии:
"Значение местности и средств, поставляемых ею для удобнейшего ведения войны, необходимо для каждого образованного воина. Лучшие топографические карты конечно показывают протяжение гор, вод, главные сообщения, обитаемые места и многие другие предметы; но и на самых подробных картах нельзя выразить многих примечательностей. Сюда принадлежат, кроме характеристического изображения какой-либо страны в целости:
Из чистой географии, для оро-гидрографического изображения: высота и проходимость гор, их особенности… и т.д.
Из области статистики - пространство, число жителей…" и т.д.
А затем, между исчисляемыми тут предметами, встречаем: "присутственные места, куда обращаться следует для получения всего того, что на войне нужно", и т.д. Наконец Рудторфер говорит: "словом, военная география должна заключать в себе всё то, что для военного человека из общей географии и статистики можно заимствовать самого полезного и любопытного".
Эта выписка слов самого Рудторфера даёт ясное представление о том, что разумеют под именем военной географии те немецкие писатели, труды которых по этому предмету могут быть указаны как самые полезные, если только под означенным названием условиться разуметь всякий сборник фактов, извлечённых из общих географических сочинений, предназначенный собственно для справок военным читателям. Не станем спорить о словах, ни разбирать - правильно ли дать подобному сборнику название военной географии… Но допуская подобное определение военной географии, уже никак не должно считать её особой отраслью наук военных; ибо всякий сборник фактических сведений, как бы хорошо составлен не был, отдельного самобытного предмета изучения составить не может. Каждую науку можно изложить с какими-либо специальными видами, применив план и объём курса к какому-либо частному назначению, к известному роду читателей или учеников; но может ли это составить новую науку? Неужели курс каждой науки, написанный специально для читателей военных, должен составить отдельную отрасль военных наук?
География менее всякого другого предмета может образовать какую-либо специальную науку; ибо она сама не имеет определённого значения , а состоит из данных самых разнородных, относящихся ко всем отраслям знаний. География есть обширный запас данных, служащих материалом для всех наук; сама же никак науки собой составлять не может… Если б и военная география должна была состоять только из фактических сведений, извлечённых из общей географии, - в таком случае и она могла бы также быть только элементарным учебником, применённым к военным школам, или же просто сборником для справок, подобно словарям. В первом смысле большею частию военная география и введена в немецких военных школах…

2. Попытки некоторых писателей дать военной географии
значение науки самостоятельной…

Однакож некоторые писатели хотели поднять военную географию выше элементарного учебника или сухого сборника, предназначенного лишь для справок; они желали придать ей некоторый характер специальный и самобытный. Даже Ганцог, как уже выше мы заметили, в предисловии своём коснулся стратегических соображений…
В числе сочинений о военной географии ещё в 1821 году явилась книжка прусского капитана Беникена: Die Element der Militair-Geographie von Europa9 переведённая на русский язык в нашем Военном журнале. В предисловии Беникен объясняет, что военная география ведёт к познанию государств и занимаемой ими поверхности земли с тою целью, чтоб определить относительные силы и средства государств к ведению войны между собою. Таким образом Беникен один, по крайней мере, определительно указал некоторую цель изучения военной географии; но к сожалению самое исполнение далеко не соответствовало намерению автора: небольшая книжка его даёт о каждом государстве только самые неполные сведения, заимствованные из общей географии, с присоединением лишь коротеньких статей, в которых поименованы пограничные крепости и естественные рубежи, внутренние крепости и оборонительные линии, состав вооружённых сил…
Лавалле (Theophile Lavallee), преподаватель географии в tcode militaire de Sain-Cyr10, один только и писал о военной географии на французском языке; и то книга его, изданная в 1836 году, названа: Geographie physique, historique et militaire11.Лавалле принял систему совершенно оригинальную, положив в основание следующую идею: есть на земной поверхности, по его мнению, некоторые важные естественные рубежи, которые некогда и служили границами между народами; но в течение времени эти естественные границы произволом человеческим были беспрестанно нарушаемы и ещё нарушаются: следовательно, по словам Лавалле, земную поверхность должно изучать, основываясь именно на означенных неизменных, естественных рубежах, подразделяя её по бассейнам рек и хребтам гор, а потом уже в каждом подобном подразделении замечать исторические перемены и настоящее положение прочих, изменяемых географических предметов. К этому он прибавляет: "как означенные изменения на земной поверхности более всего происходили вследствие войн, то изучение географии по означенной системе и составляет самое любопытное специальное применение этой науки к искусству военному; ибо таким образом изучение местности делается ключом к уразумению стратегических действий" (NB -Е.М.). Эта мысль весьма оригинальна; но к сожалению совершенно бесплодна в применении: книга Лавалле, как исполнение этой мысли, доказывает, что подобное изучение земной поверхности, обременяя чрезвычайно память, ни к каким заключениям вести не может...
Говоря о писателях, которые хотели возвысить военную географию до степени науки, имеющей свою специальную цель, надобно здесь упомянуть о мнении ген. Жомини. - В своём "Precis de l'art de la guerre"12 (1837), он объясняет, что военная география состоит из топографического и стратегического описания театра войны, с обозначением всех естественных и искусственных препятствий, могущих встретиться в военных предприятиях, с исследованием постоянных решительных пунктов (points de'cisifs permanents), как на границе, так и на всём пространстве края". Не останавливаясь здесь на разборе значения постоянных решительных пунктов, заметим, что из определения, данного генералом Жомини, ещё нельзя положительно заключить, что такое по его мнению военная география? Должна ли она только описывать театр войны, указывать пункты, важные в военном отношении, или же должна разбирать, исследовать критически стратегическое значение всех вообще географических предметов?
Полковник Языков в своём сочинении "Опыт теории военной географии" (1838), в предисловии, упоминает, между прочим, что мысли ген. Жомини о военной географии были ему известны ещё до выхода в свет упомянутого выше сочинения; однакож мнение самого полковника Языкова, как увидим ниже, вовсе не согласуется с определением ген. Жомини. Опровергнув мнения немецких писателей, которые военную география считают предметом совершенно тождественным с общею географиею, он объясняет, в чём должен состоять так называемый им исследовательный способ изложения: "для изучения земной поверхности с определённой целью, как например для того, чтобы двигать по ней вооружённые силы наивыгоднейшим образом, недостаточно, говорит он, только описывать эту поверхность; но должно исследовать значение её в отношении к специальной цели изучения, то есть стратегическое достоинство целых пространств, определяемых на земной поверхности рубежами естественными и политическими, географическо-стратегические пункты и линии, заключающиеся в этих пространствах; это и составит изображение географико-стратегического вида земной поверхности" (NB - Е.М.)
... полковник Языков очевидно не только не мог согласиться с мнениями немецких сочинителей о военной географии, но и нашёл недостаточным критическое исследование стратегических свойств данного театра войны в известную эпоху; потому, что в таком случае, по его словам, каждая историческая эпоха имела бы свою военную географию; ибо от перемены обстоятельств различного рода самое значение предметов географических в стратегическом смысле изменяется; в таком случае военная география, по мнению полковника Языкова, не могла бы сделаться наукою самостоятельною и неизменною; а следовательно ей необходимо, не ограничиваясь исследованием стратегического значения местных данных в одну лишь эпоху, разбирать критически все случаи и обстоятельства, при которых в различные эпохи обнаруживалось то или иное значение географических данных: цель же этого разбора должна, по мнению полковника Языкова, состоять в том, чтобы из него вывести общие, умозрительные истины о постоянном значении каждого рода географических данных при известных обстоятельствах (NB - Е.М.). Таким образом, по идеям полковника Языкова, военная география есть наука теоретическая, отрасль или часть самой теории стратегии (стр.54); в таком смысле и составлена вся его книга, названная впрочем теориею военной географии, хотя в самом сочинении автор без различения употребляет названия то просто военной географии, то теории военной географии.
Итак, название военной географии дано автором своему сочинению совершенно произвольно...
География, с какой бы специальной целью не была составлена, должна всегда оставаться описанием земной поверхности, в том или другом отношении. Географические сведения непременно должны относиться к одному известному моменту; если они, подобно фактам историческим, и могут быть исследованы критически, на основании общих законов теории, подобный род исследований всё ещё сам теории составить не может...
Итак, по содержанию своему, книга полковника Языкова, как часть теории стратегии, вовсе не должна была бы найти себе место в числе рассматриваемых нами сочинений; однакож мы почли необходимым о ней упомянуть, не только по заглавию её, но и потому, что в начале, как мы видели, в ней объясняется значение того способа изучения географических данных, которое полковник Языков называет исследовательным. В пример этого способа изучения местности он указывает на те стратегические разборы театров войны или стран, которые находим в сочинениях Ллойда, Эрцгерцога Карла и Наполеона, которые собственно суть только отдельные отрывки, писанные с особыми видами и целями, и вместе с тем весьма различные по своему содержанию и образу изложения. Надобно здесь несколько остановиться на этих сочинениях для пояснения самой сущности дела.
Ген.Ллойд в нескольких коротеньких статьях, помещённых в его Meinoires politiques et militaires13, изложил свои мнения о стратегических выгодах и невыгодах границ некоторых государств: Франции, Австрии, России; Турции и Американских Соединён. Штатов...
В сочинении эрцгерцога Карла: GrundsЂtre der Strategic<14, в 1-й части, помещён разбор театра войны в южной Германии, от Рейна до реки Молдавы и Энниса, от долины Майна до подножий Альп...
...в суждениях своих о разбираемом театре войны эрцгерцог имел в виду только указать примером, какое влияние местные данные имеют на выгоды и невыгоды обеих действующих армий, собственно в отношении к охранению коммуникаций и базисов. Очевидно, что весь разбор театра войны с подробною целью выходит весьма односторонним и вовсе не может быть принят за образец для разбора действительного театра войны.
В другом сочинении своём, а именно: в Истории похода 1799 года, эрцгерцог иначе разбирает весь обширный театр войны, заключающий в себя не только южную Германию и долину Дуная, но и всю Альпийскую страну и северную Италию; статья эта, служащая вступлением к самой истории похода, начинается географическим обзором всего пространства, бывшего театром войны, а потом содержит, так сказать, критический разбор его, то есть исследование значения географических данных в отношении к общему плану предстоящей войны (1799 года). По способу изложения и по методе исследования статья эта действительно должна быть принята за образец для описания и разбора всякого театра войны...
То же можно сказать и о военном описании Северной Италии, помещённом в сочинениях Наполеона, вышедших под заглавием Memories ecrits a S-t Helene, par Gourgaud et Montholon15. - Приступая к рассказу о своих собственных подвигах в кампании 1796 года, Наполеон мастерскою, живою кистью обрисовал географическое и стратегическое положение Северной Италии в ту эпоху. В образе изложения и самого исследования, сочинение это весьма отличается от разборов эрцгерцога Карла: тут менее общих суждений стратегических, а более частных, отдельных замечаний о различных географических предметах; описание коротко и слито с стратегическими замечаниями; изложение весьма просто, понятно для каждого и не требует от читателя полного изучения теории стратегии. Таким образом, эта статья представляет образец военного описания страны, или стратегического разбора театра войны, совершенно в особом духе и роде...
...Наполеон разбирал вообще средства обороны Северной Италии в том условном положении, что весь Итальянский полуостров составляет одно целое в политическом отношении; поэтому он и отделял разбираемый театр войны от континентальной части Европы Альпийским хребтом, изгибающимся обширным полукружием от берегов Генуэзского залива до Истрии и Далмации. Таким образом, суждения его преимущественно относятся к обороне Северной Италии против Австрии...
Кроме разобранных сочинений, ещё во многих других встречаются описания театров войны с критическим исследованием их стратегических свойств. Почти все писатели, занимавшиеся историею какого-либо похода или войны, начинали с обозрения местности, на коей действия происходили; а иногда обсуждал географические, статистические и политические данные, в отношении к начертанию общего плана войны к описываемым ими происшествиям. Подобные отрывки находим в сочинениях ген. Жомини, Клаузевица, Бутурлина, и проч., и проч. Очевидно, что везде суждения относятся к известной эпохе, о которой автор повествует, и что они всегда основываются на современном положении дел и на различных соображениях, выходящих из круга географических данных. Наконец во многих сочинениях встречаются отдельные мысли о стратегическом значении некоторых географических пунктов и линий, служащие к пояснению идей авторов, или к выводу каких-либо заключений стратегических.
Из всего сказанного можно в нескольких словах извлечь следующие заключения:
1-е) что все сочинения, до сего времени выходившие в Германии собственно под названием Военной Географии, суть сборники фактических сведений, полезные или только для справок, или для элементарного преподавания общей географии, в применении к военным школам.
2-е) что из числа писателей, старавшихся военной географии придать некоторое значение специальное и самостоятельное, ни один не достиг этой цели в самом исполнении, - и
3-е) что в немногих сочинениях, служащих образцами отдельных описаний театров войны, с критическим исследованием стратегического значения географических данных, все исследования неизбежно относятся к одной лишь эпохе, к другой же применимы быть не могут. Это подтверждает, что при стратегических исследованиях театра войны невозможно ограничиваться одними географическими данными, устраняя все другие роды соображений; как например: политические, нравственные... и пр. и проч.
...Мы уже несколько раз упомянули выше об односторонности тех теорий стратегических, которые основаны исключительно на каком-либо одном роде соображений: в настоящее время убедились, что стратегия должна обнимать все те разнородные соображения и данные, которые могут иметь влияние на самый ход войны, и что потому всякое суждение стратегическое было бы неизбежно односторонним, если б например исключительно зависело от одних местных данных. Это само собою ведёт к решению вопроса: можно ли действительно военной географии дать значение критического исследования местных данных в отношении стратегическом? Если сообразно с этимологическим и общепринятым значением слова, военная география должна ограничиваться только теми данными, которые относятся к виду земной поверхности, то очевидно, что она не может входить в стратегические исследования, а должна по необходимости оставаться простым сборником фактических сведений, подобно большей части немецких сочинений, выходивших под этим именем; в таком случае, конечно, она не может и составить отдельного самостоятельного предмета изучения. Если ж, напротив того, предположенная цель должна состоять не в приобретении одних фактических сведений, а в критическом исследовании театров войны или целых государств в отношении стратегическом, то необходимо уже значительно распространить круг соображений, приняв в основание их, кроме местности, и все те данные, которые в каждом государстве вообще определяют его средства и способы к ведению войны, выгоды и невыгоды географического, этнографического и политического положения в отношении к общим военным соображениям; а через это исследования распространяются почти на весь состав государства (NB - Е.М.) и будут вести уже к общей цели: к определению силы и могущества государства в военном отношении. Подобная цель может действительно составить особый и весьма важный предмет изучения; но собственно местные данные, определяющие стратегические выгоды и невыгоды государства, сильные и слабые его стороны, войдут в эти исследования только как часть обширного целого; а следственно, в таком случае уже нельзя назвать подобный род изучения Военною географиею, а приличнее и правильнее дать название Военной статистики.

3. Исследования истинного значения военной географии
и военной статистики... Разбор этого общего вопроса.
- Исследование значения статистики в системе наук политических.
- Значение собственно военной статистики...

... для точнейшего определения значения и содержания как военной статистики, так и военной географии, необходимо сохранить по возможности некоторую аналогию в самих названиях; то есть, по нашему мнению, между этими двумя отраслями знаний должно существовать то же самое соотношение, как и вообще между статистикою и географиею. Но, к сожалению, значение и этих наук до сих пор остаётся ещё совершенно неопределённым и составляет предмет учёных прений.
… По словам Ал.Гумбольдта, "Наука начинается только там, где дух покоряет материю, где массу опытов, наблюдений, данных пытаемся подчинить разумному постижению для вывода истин или законов более или менее общих, для объяснения сродства и связи явлений, для раскрытия причин и следствий". Одним словом, науку составляет не одно описание данных или явлений, а тот логический анализ, которым эти частные данные или явления сливаются в одно стройное целое идей.
Итак, очевидно, что география, оставаясь верной своему назначению этимологическому, никак и не могла бы образовать науку в настоящем значении слова. Но вот настало время, когда успехи наук естественных и политических дали и самому изучению земной поверхности направление совсем новое. Учёные путешественники, не довольствуясь простым описанием стран, начали сличать и анализировать различные явления на земной поверхности; из этого сличения начали выводить общие законы о строении коры земной, и таким образом, в кругу наук естественных родилась новая ветвь, которой присвоили однако же старое название - географии физической; то есть, название, которое и по этимологическому значению, и по укоренившемуся употреблению, обозначало не более, как описание земной поверхности, присвоено было особой науке, исследующей самые законы физических явлений на поверхности земной и неизбежно составляющей одно целое с геологиею и геогнозиею.
... Наконец, в наше время, после учёных и обширных трудов по предмету берлинского профессора Риттера и некоторых других замечательных последователей его, начали придавать географии даже совершенно новую цель, можно сказать - новое содержание; она должна, по мнению новой школы, составить особую, самобытную науку, которой целью должно быть исследование поверхности земной как обиталища человека, то есть, по влиянию свойств её на судьбу народов и государств. Таким образом, географию ставят как бы на черте соприкосновения наук естественных и политических; она, говорят, должна связать изучение природы с изучением человека.
... География совсем изменяет самое одержание своё, и составляя поверхность земную, переходит в область исследований, принадлежащих, уже, по мнению нашему, к статистике.
Действительно, статистика в числе многоразличных элементов, обуславливающих развитие народов в обществе гражданском, неизбежно должна исследовать и влияние местных свойств страны; но обнимая все означенные элементы в совокупности, она уже не ограничивается каким-либо вопросом односторонним; но имеет все средства к тому, чтобы с одной стороны, выказать зависимость человека от природы внешней, а с другой, и действие самого человека на природу, то есть, всё что сделал человек силою разумной своей воли, чтобы подчинить себе силы природы, приспособить их к своим потребностям, или победить преграды, встреченные на бесконечном пути его развития нравственного и материального.
... Если ж в кругу знаний человеческих станем отдельно изучать самого человека, в жизни его общественной, то найдём совсем отдельный, самобытный мир исследований, составляющий сферу наук политических или социальных (в обширном смысле слова). В числе наук встречаем и статистику.
Но что же такое собственно статистика в кругу наук политических? Не есть ли это то же самое, что доселе в учебниках называлось политической географиею?
Действительно, долго спорили о том, как разграничить статистику от политической географии. Смешение это имело двойной источник: с одной стороны, как мы уже видели, политическую географию долго старались поддержать на степени науки, тогда как подобная наука существовать не могла; с другой же стороны, самой статистике первоначально давали значение весьма узкое, при котором она и не могла возвыситься до развития философского - условия необходимого для науки.
Первоначально статистика имела цель весьма ограниченную - просто описывать состояние известного народа и государства. Так понимали статистику родоначальники её: Конринг и Ахенваль, которые первые в Германии излагали и преподавали эту науку16 По их стопам пошли все многочисленные последователи, которые однако ж давали статистике определения различные, так что едва ли найдутся среди них двое, совершенно согласных в определении статистики и в системе её изложения; одно исчисление и критический разбор всех мнений, предложенных по этому предмету, составляет содержание целых томов. Здесь, конечно, не место на этом останавливаться, тем более, что все различия в определениях заключаются не столько в сущности дела, сколько в форме; ибо все писатели школы Ахенвалевой, до наших времён, видели в статистике только выбор этих данных, расширяя или стесняя круг их, смотря по определению и системе, предлагаемой каждым из них17.
Только в последнее время все отрасли знаний человеческих начали выходить из тесных рам сведений фактических, стремясь к прагматическому исследованию мира физического, нравственного и гражданского. Некоторые писатели (Lљder, Gatteler) сильно напали на бездушный скелет, называвшийся статистикою и старались одушевить его. С того же времени многие замечательные писатели начали заниматься критическими исследованиями различных явлений жизни гражданской; все данные, которые доселе возможно было собрать относительно богатства народа, состояние его физического и нравственного, подвергалось тщательной аналитической разработке, для объяснения причин и последствий, для вывода самих законов в развитии народного благосостояния...
... для дальнейшего объяснения значения собственно военной статистики, необходимо прежде, по крайней мере, условиться, что разумеем мы под статистикой вообще.
Предмет общий всех наук политических - есть человечество в жизни гражданской, следовательно - государство, во всех разнообразных проявлениях сложного его организма. Изучать эти проявления можно различно, как по самому роду рассматриваемых явлений, так и по способу или цели их исследования: через это самая наука раздробляется на многие части или отделы, облегчающие изучение, и притом раздробление это может быть в двух отношениях: одно - основано на классификации предметов, подлежащих исследованию наук политических; другое 0 на различии целей или способов исследования.
Прежде всего, по нашему мнению, в политических науках надобно отделить две, существенно различные цели исследования: как целое государство, в полном его объёме, в проявлении всех его жизненных сил, так и каждое из этих проявлений особо, могут быть изучаемы: во-первых, теоретически (или догматически), с тем чтобы выводить законы общие, по коим всякое государство или народ, по самому свойству вещей, развиваются и должны развиваться для достижения своих целей, или же во-вторых, в действительном проявлении и развитии, с тем, чтобы исследовать как именно в известном государстве или народе, совершалось или совершается это развитие. Первая цель образует ряд наук теоретических или догматических; вторая рождает два способа изучения гражданской жизни человечества: или в развитии последовательном, хронологическом - изучение историческое, или в проявлении её в один данный момент - изучение статистическое.
Таким образом статистическое изучение государства, с одной стороны, обнимает все разнообразнейшие явления сложного организма политического тела; с другой же, его предел определяется самою целью изучения, состоящею не в выводе законов общих, по коим всякое государство и всегда должно развиваться, а в указании действительного развития и известного государства в один лишь данный момент (чаще принимаемый за современную эпоху) ...Таким образом, статистика займёт среднее место между крайностями двух школ, дающих ей два совсем противоположных значения: она не спускается на степень простого описания данных или явлений; ибо она должна аналитически исследовать их, с определённой целью; с другой же стороны, она не переходит в разряд наук теоретических, предоставляя другим отраслям наук политических выводить законы общие.
... ни историческое, ни статистическое изучение государств невозможно без прочного основания теоретического, без руководительной нити наук догматических. Этого мало: статистик не может и не должен строго стесняться фактами, относящимися к одному лишь моменту; у него не может быть никаких выводов без сличения явлений в последовательной их связи. Наконец, каждый род явлений гражданской жизни человечества может быть исследуем совокупно - и в развитии историческом, и в действительном проявлении современном (или в данный какой-либо момент), и наконец в общих законах, т.е. теоретически.
... рассмотрение военной силы государства не может быть отброшено от статистики, принимаемой в общем её объёме. Если статистика имеет в виду все цели государства и все способы к их достижению, то конечно в неё должны входить и соображения относительно обеспечения внешней безопасности, самостоятельности и политического значения государства, как цель, - а военные силы - как средство к достижению этой цели. Под именем военных сил, конечно, разумеется не одно войско, даже не одна вооружённая часть народа, но разумеется в совокупности вообще средства и способы, необходимые в государстве для войны, оборонительной или наступательной. Военная сила есть орудие исполнительной силы моральной и политической государства - а следовательно одно из необходимых условий его могущества, один из важных предметов, подлежащих изучению статистики...
... нельзя усомниться, что в науках политических военная сила государств должна занимать довольно важное место. В самом начале нашего исследования было замечено, что не смотря на все миролюбивые направления нашего века, на всеобщее стремление Европы к улучшению материального и нравственного быта народов, все государства Европы следуют древней поговорке: si vis pacem, para bellum18; все усиливают свои армии, строят крепости и корабли, и как будто постоянно готовятся к скорой войне. Это без сомнения поглощает огромные денежные средства, а через то имеет неизбежное влияние на весь ход государственного устройства и администрации. Таким образом, изучение каждого государства со стороны военных соображений есть в наше время необходимое дополнение к статистике, есть одна из весьма важных её частей, без которых не может быть ни полноты, ни связи в общих её выводах.
Эту самую часть статистики и можем назвать военною статистикою, цель которой поэтому должна состоять в исследовании в данный момент сил и средств государств в военном отношении. Так почти и прежде определяли военную статистику (ген. Жомини в своём сочинении Precis de l'art de la guerre, упоминает (t.I, art 82), что под именем военной статистики должно разуметь "la cjnnaissance aussi parfaite que possible de tous les elements de puissance et de tous les mogens de guerre de l'anne que l'on appele a combattre19; но в сущности давали ей значение весьма тесное, разумея под словом военные силы только собственно вооружённые силы; а потому ограничивались исчислением войск и описанием их устройства, тогда как предмет этот должен составлять только часть военной статистики, точно также как одно исчисление фабрик и заводов не может ещё составлять хозяйственной статистики государства. Военные силы обнимают, как уже сказано, все вообще средства, которыми государство располагает для обеспечения своей внешней безопасности или для достижения силою оружия своих политических целей; следственно и военная статистика обнимает, можно сказать, весь почти состав государства, рассматривая в нём все элементы с точки зрения военной, в отношении к средствам ведения войны, оборонительной или наступательной. Таким образом в военную статистику непременно должны входить и географические данные, в той степени, сколько исследование этих данных необходимо для определения стратегического положения государства к соседним, для соображения его средств обороны и наступления. При подобном определении военной статистики отношение её к военной географии обозначается само собою ибо последняя даётся только, так сказать, материалом для первой; военная же статистика, почерпая данные из военной географии, занимается исследованием этих данных с определённой целью и в связи с различными другими данными...
Военная статистика, составляя только часть или вид общей статистики, принадлежит поэтому к разряду наук политических; но в то же время по необходимости должна основываться на указаниях и требованиях военного искусства, а следовательно теория стратегии и военной администрации служит ей руководителем в исследованиях, точно так же, как политическая экономия и теория финансов для хозяйственной и финансовой статистики. Теория военного искусства в высших своих частях тесно связана и даже слита с предметом наук политических, ибо самая война есть одно из проявлений политической жизни государств; поэтому военную статистику можно столько же причислять к предметам изучения политическим, сколь и к кругу знаний военных.

4. Содержание, объём и система военной статистики.
- Содержание каждой части её. - Методы и способы исследования.
- Цель и польза изучения военной статистики.

... Военная статистика имеет много общего с другими видами статистики, ибо с какой бы точки зрения ни рассматривалась политическая жизнь государства, предметом исследования неизбежно будут одни и те же особенные силы или элементы государства: 1) страна (или территория), 2) народонаселение и 3) государственное устройство и постановления. Различие будет только в целях и способах исследования этих общих данных: если в исследованиях хозяйственной и финансовой статистики страна, занимаемая государством, рассматривается преимущественно в отношении производительности почвы и зависящих от неё условий материального благосостояния народа, то в военно-статистических исследованиях всё внимание обращено на те свойства земной поверхности, которые определяют вообще средства государства к успешному ведению войны. Точно так же и относительно народонаселения, его материального и морального состояния, государственного устройства, положения финансов... Военная статистика берёт только те именно данные, которых исследование ведёт с специальной цели её, то есть к определению состояния государства в отношении к военным его силам и средствам.
Цели и предмет всякой науки должны указывать и систему её. Военная сила государства может быть определима только относительно, то есть в сравнении с другими государствами; а потому и в военной статистике можно принять две методы исследования: или каждое государство изучать особо, обращаясь только в частностях к сравнению с которыми либо другими государствами, или же, напротив того, исследовать сравнительно несколько государств в совокупности. Но полная сравнительная статистика возможна только тогда, когда основательно будет обработана статистика каждого государства отдельно.
Чтоб судить о военной силе каждого государства, необходимо предполагать возможность войны; ибо если даже вопросы стратегические принимаются в соображение во многих административных мерах и в мирное время, если правительства заботятся постоянно об усовершенствовании своих военных сил и средств, то в сущности цель указывается условиями военного времени. Цель эта состоит в том, чтобы в случае войны с каким-либо государством, иметь по возможности на своей стороне выгоды, как в отношении местных данных, так и во всех других средствах к ведению войны; а потому, чтоб оценить военную силу государства, должно в сущности решить следующий вопрос: имеет ли оно все средства для успешного ведения войны с тою или другою державою, наступательной или оборонительной, с союзниками или без них? Для этого необходимо, с одной стороны, рассмотреть так сказать, самое орудие войны, то есть вооружённые силы и всё, что имеет влияние на их устройство, снабжение, содержание, на образ их действий против неприятеля; с другой стороны - исследовать те местные данные, которые на самом театре войны, против той или иной державы, должны иметь влияние на план военных действий, а через это и на самый их успех. Таким образом, содержание военной статистики указывается само собою: оно должно состоять из следующих отделений:
  1. Вступление должно заключать в себе общее обозрение целого государства в военном отношении, то есть рассмотрение общих основных сил его или так называемых элементов, с военной точки зрения и в той степени, сколько могут они вообще иметь общее влияние на военную силу целого государства.

  2. Собственно исследование вооружённых сил сухопутных и морских, равно как и всех способов к устроению их, снабжению, содержанию и приготовлению к военному времени.

  3. Частное исследование стратегического положения государства по театрам войн против той или другой державы, с различными более вероподобными целями и обстоятельствами…

В первом отделении - необходимо начать с общего взгляда на политическую судьбу государства, на постепенное его развитие и настоящее положение в общей политической системе государств; затем перейти к вопросу: соответствуют ли его политическому положению те основные силы, которые определяют и военные средства государства, именно:
а) Страна или территория (т.е. поверхность земли, занимаемая государством), должна быть рассматриваема по своему пространству, по географическому положению и общим топографическим свойствам: очертание границ в отношении к целой массе владений, также как к соседним государствам, весьма важно в общих военных соображениях: иное государство растянуто на большое протяжение или разбросано отдельными частями, другое округлено и составляет сплошную массу; одно по своему положению есть государство исключительно континентальное, другое исключительно морское; одно принуждено иметь для обороны сравнительно гораздо больше войска, чем другое; одно обращает главное внимание на сухопутные войска, другое не флот. Общий топографический характер края также иногда может иметь большое влияние в военном отношении; он указывает иногда на самое устройство и состав вооружённых сил: одно государство имеет соразмерно более пехоты, стрелков; другое усиливает преимущественно кавалерию и т.п. Производительность почвы, климат и другие свойства местности определяют собственные средства государства к снабжению и содержанию армии и флота, указывают систему расположения войск в мирное время и проч. Наконец, сообщения водные и сухопутные, искусственные и естественные, имеют влияние на общие военно-административные соображения, облегчая или затрудняя перевозку запасов военных и продовольственных, передвижение самих войск, как в мирное время, так и перед началом военных действий: с этой точки зрения должны рассматриваться общие свойства путей в государстве и система их направлений.
б) Народонаселение, численность его, распределение, степень благосостояния материального, положение моральное - определяют не только численность вооружённых сил, но и существенные их свойства, а также указывают в какой степени, в случае войны, правительство может полагаться на содействие народа и на благонадёжность самих войск.
В) Государственное устройство, постановления и финансы, отношение правительства к народу, и всего государства к другим державам, имеют чрезвычайно важное влияние на военную систему, на самый ход войны и на военно-административные меры, как в мирное, так и в военное время: в одном государстве можно сравнительно держать более войск, чем в другом; одно правительство имеет возможность более чем другое принимать необходимые энергические меры; в устройстве одного - сильная централизация, в другом - части государства имеют связь слабую… всё это непосредственно связано с военными соображениями.
Таким образом, первое отделение военной статистики, по нашему мнению, служа вступлением, обнимает в сжатом виде сущность всей статистики - но исключительно с военной точки зрения.
Во втором отделении, в рассмотрении военной системы государства, состава и устройства вооружённых сил, недостаточно было бы набросать несколько цифр и данных; необходимо исследовать выгоды и невыгоды военной системы, сильные и слабые стороны её; сколько именно и каких войск выставить против неприятеля; скоро ли армия может встать на военную ногу; имеет ли государство в готовности все вспомогательные и хозяйственные средства к содержанию войск и ведению войны; должно обратить внимание на состояние войск хозяйственное и материальное, строевое и нравственное; сравнить качества и недостатки армий тех государств, между которыми может быть предполагаема война; наконец необходимо даже коснуться состояния теории военного искусства и господствующих идей относительно образа действий.
В третьем отделении должны быть исследованы в стратегическом отношении те части государства, которые действительно могут быть театром войны; ибо исследования эти должны непременно основываться на предположениях политических в отношении к той или иной державе, с которой война была бы возможна. Каждый театр войны необходимо разбирать особо, сообразно с относительным географическим положением соседних государств. При разграничении театров войны должно руководствоваться самыми вероподобными предположениями, имея в виду действительные отношения между государствами и не выходя из границ возможного…
В сравнительной статистике можно яснее и полнее исследовать взаимное стратегическое положение государств, потому, что разбор театра войны между ними обнимал бы части обоих государств, и через то имел бы более полноты и единства; напротив того, если каждое государство рассматривается особо, необходимо стратегический разбор каждого театра войны ограничивать тем пространством, на котором могут происходить военные действия соответственно только в случае войны оборонительной и которое, в наступательном положении, остаётся в тылу, а следовательно может быть в таком случае разбираемо только в отношении к сборным пунктам первоначального сосредоточения и направления войск, или как базис действующей армии…
… в стратегических исследованиях театра войны должно иметь целью только определить общее значение местных данных в отношении к первоначальным военным предположениям и планам кампании, не уклоняясь произвольными догадками относительно самого хода военных действий, зависящего, как мы уже не раз объясняли, от весьма многих обстоятельств, даже совершенно случайных или временных. В стратегическом разборе театра войны нельзя иметь в виду других данных, кроме тех, которые, так сказать, составляют неотъемлемую принадлежность самого театра войны или целого государства, и которые потому могут быть изучаемы заблаговременно: это именно те данные, на которых обыкновенно основывается предварительный план войны и кампании, и которые даже в мирное время указывают правительству лучшие меры для усиления системы обороны и для приготовления к войне.
В стратегическом разборе театра войны определяются выгоды и невыгоды для той или другой из воюющих сторон важнейших географических предметов и свойств целого края вообще. Естественные рубежи, каковы: реки, хребты гор, берега морские, границы политические, пункты важные в отношении политическом или сильные по укреплениям, дороги, в том числе и железные, общее относительное положение различных частей театра войны, средства к их снабжению и действованию войск - всё это может иметь выгодное или невыгодное влияние на действия, при известных обстоятельствах; усиливает или ослабляет оборону; определяет слабые или сильные пункты государства…
… Соображения эти могут некоторым образом служить к выводу общего заключения о выгодах или невыгодах всего театра войны и влиянии местных данных на общий план войны; но странно было бы думать, чтобы можно было указывать положительным образом весь ход действий, места, где должны встретиться армии и где должна быть непременно развязка войны: - это зависит уже от частностей исполнения и случайных обстоятельств, которых предусмотреть невозможно.
… в отношении практическом военная статистика решает весьма важные современные вопросы административные и политические; мы уже говорили, что соображения стратегические часто руководствуют правительства даже в мирное время в различных мерах и расположениях: не только они определяют выбор пунктов для возведения крепостей или портов, для устроения военной системы государства, но часто необходимо иметь их в виду при проложении дорог, построении каналов, переправ и т.п.; ныне и железные дороги, повидимому устраиваемые исключительно с целями экономическими, промышленными - подчиняются однакож соображениям военным. Некоторые из важнейших государственных предприятий, требующих огромных пожертвований (как, например, в наше время - укрепления Парижа), имеет цели чисто военные. Даже в сношениях внешних, при заключении трактатов, союзов… часто важнейшими условиями служат соображения стратегические: на них основывается разграничение государств, приобретение пунктов и областей, открытие путей через соседние государства и т.п.
… Без всякого сомнения, эти первые опыты далеко не удовлетворяют всем требованиям, и не могут достигнуть тех целей, к которым, по нашему предположению, должна стремиться военная статистика; сознаемся сами, что опыты эти ещё весьма незрелы; требуют много ещё работы и улучшений: но целая наука не создаётся с первого же опыта, особенно когда предмет столь нов, многосложен и обширен. Цель наша будет вполне достигнута, если нам удастся убедить, что военная статистика может открыть способностям и трудолюбию поприще совершенно новое и достойное!

Примечания

1 В публикации сохранён авторский синтаксис. Текст приводится с сокращениями.
2 Лекции по военной географии (нем).
3 Военное землеописание Европы (нем.)
4 Учебник военной географии Европы (нем.)
5 Учебник общей географии для военных школ и гимназий, прусского капитана Мейнеке (нем.)
6 Мальхус, президент Вюртембергской финансовой палаты... Справочник по военной географии, землеописанию государств Европы, специально для руководства военными действиями (нем.)
7 Справочник по политическому землеописанию, дополненный Бальби сведениями по топографии, торговле и военной географии (нем.)
8 Военная география Европы (нем.)
9 Элементы военной географии Европы (нем.)
10 Военное училище Сен-Сир (фр.)
11 География физическая, историческая и военная (фр.)
12 Критический обзор военного искусства (фр.)
13 Политические и военные трактаты (фр.)
14 Основы стратегии (нем.)
15 Воспоминания, писанные на Св.Елене Гурго и Монтолоном (фр.)
16 Коринг в 1660 г. первый начал преподавать статистику в Германии, хотя самое название этой науке положительно дано было только Ахенвалем в первой половине следующего столетия - 1749 г. Впрочем, в том самом смысле, в котором преподавали статистику Коринг и Ахенваль, можно сказать, статистика существовала уже гораздо прежде: не только в XVI и XVII столетиях явились некоторые сочинения о состоянии и устройстве различных государств; в Италии Balducci, Uzano, Sansovino, Ventura, Botera и др.; в Германии Eneus-Sylvius; в Голландии: Jean de Laet; во Франции Piera d'Avity; но и у древних изучение этого рода было уже известно под названием respublica, njtitia publica (прим. авт.)
17 Ахенваль определяет статистику совокупностью действительных достопримечательностей какого-либо государства, составляющих его государственное устройство (Staatsverfassang). Определение это приняли Шлёцер, Гейм и Зябловский. Многие писатели по примеру самого Конринга, предметом статистики почитали просто изображение состояния или качеств известного государства, производя и самое название от латинского status (Тоце, Мадер, Шпренгель, Де-Лука, Джояи и мн. др.); иные же, производя название от слова немецкого Staat, считали статистику описанием устройства государства (Рёмер, Мейзель, Гёс). Целью статистики полагали: иные - указание вообще благосостояния народа (felicitas); другие же - только материального довольства его (Sinclair, Gioja) или сил и могущества государства (Peuchet, Mannert, Donnant, Fischer) по некоторым даже цивилизации (Pomanioso, Schoen); Шуберт распространил цель статистики на жизнь внутреннюю и внешнюю государства, также как и Гассель; наконец Бутте дал самое широкое определение науке, созданное Ахенвалем: "она есть систематическое изображение тех данных, из коих основательно познаётся, в какой степени государство достигает своей цели, в какой-либо определённый момент принимаемый за настоящее время" (прим. авт.)
18 Хочешь мира - готовься к войне (лат.)
19 Изучение настолько полное, насколько это возможно, всех элементов (государственной) мощи и всех средств войны, которые только сможет привлечь к борьбе противник (фр.)

РУБРИКА
В начало страницы